Майкл был прав: Том Кейдж оказался очень проницательным человеком.

– Давай же, – обращается ко мне Майкл. – Расскажи ему все.

– Что вам известно о сексуальном насилии и надругательстве над детьми? – спрашиваю я.

Доктор Кейдж выглядит удивленным.

– В свое время мне приходилось сталкиваться с такими вещами. Я уже давно не лечу детей, но в начале своей карьеры они были моими пациентами. Я принимал всех, кто переступал порог этого кабинета. – Он отпивает глоток своей «Колы» и оглядывается через плечо на книжные полки. – Боюсь, что тогда я видел столько сексуального насилия, что зачастую не осознавал этого. В моей практике встречались дети, которым я мог бы помочь, если бы только у меня хватило мужества для этого. Или если бы я вовремя разглядел и понял, в чем дело.

– При чем тут мужество? – недоумеваю я.

– Я думаю, мы видим только то, что хотим видеть. Или, скорее то, что можем позволить себе видеть. Когда я начал практиковать здесь, такой вещи, как служба защиты прав детей, не существовало. Имелся в наличии лишь отдел социального обеспечения. И в те времена мужчины обладали практически абсолютной властью во всем, что касалось их семьи.

Доктор Кейдж задумчиво смотрит куда-то в пространство. Такое впечатление, что он забыл о нашем присутствии. Я уже собираюсь откашляться, вежливо напомнив ему, что он не один, как он возвращается к реальности и смотрит на меня.

– Я вспоминал некоторые случаи из своей практики. Конкретных детей. Но это было очень давно. Я надеюсь, что у них все в порядке.

Воцаряется неловкое молчание, которое никто из нас, похоже, не спешит нарушить. По какой-то причине я чувствую, что могу доверять этому мужчине. Сунув руку в вещмешок, я достаю оттуда три полароидных снимка и толкаю их к нему через стол.

– Я нашла их в мешке вместе с другими вещами, которые отец хранил в тайнике.

Доктор Кейдж долго и внимательно разглядывает каждый снимок, потом поднимает глаза на меня.

– Что на самом деле происходит, Кэт? Что вы пытаетесь выяснить?

– Я думаю, что отец растлевал меня.

– У вас есть какие-либо иные причины, кроме этих фотографий, утверждать подобное?

– Да.

– Ну что же, мне очень жаль. – Он снова бросает взгляд на фотографии. – Я знаю, эти снимки выглядят чертовски убедительно. Прямые улики. Но сами по себе они ничего не доказывают, как и это ожерелье. Уже сам факт обладания ими, как кажется, свидетельствует об извращении, но ведь вам неизвестны обстоятельства, при которых Люк получил их.

– Зачем скрывать их, если ему нечего было стыдиться?

Доктор Кейдж пожимает плечами.