Возможно, он не понял, что некоторые жертвы еще были живы, когда принималось решение сжечь трупы. Возможно, его насторожили стоны или судороги конечностей, когда тела волокли к погребальным кострам.

Но только лишь в воздухе запахло смертью и обугленной плотью, он, должно быть, испытал дикий страх перед живыми. Однако к тому времени остановиться было невозможно: они зашли слишком далеко.

«Вот что ты хотел скрыть от мира: правду о том, что сделал с живыми».

— Почему он напал на тебя? — спросила Риццоли.

Маура покачала головой.

— Не знаю.

— Ты видела его в больнице. Говорила с ним. Что произошло потом?

Маура задумалась о своем разговоре с Сатклиффом. Они возле койки Урсулы и говорили о вскрытии. О лабораторных тестах и заключении о смерти.

А еще о тесте на токсины.

— Думаю, мы получим ответ, когда проведем вскрытие, — предположила она.

— Что ты рассчитываешь узнать?

— Причину остановки сердца. Вы ведь были там той ночью. И говорили, что перед самым приступом пациентка была в панике. Выглядела перепуганной.

— Потому что он тоже был там.

Маура кивнула.

— Она знала, что произойдет, но трубка в гортани мешала ей говорить. Я видела немало таких ситуаций с остановкой сердца и знаю, как все это выглядит. В палате толпится столько народу, все в смятении, суетятся. Одновременно вводится много лекарств. — Она немного помолчала. — У Урсулы была аллергия на пенициллин.

— Это проявится в тесте на токсины?

— Не знаю. Но он забеспокоился, так ведь? Я одна настаивала на проведении этого анализа.

— Детектив Риццоли!

Обе женщины обернулись и увидели медсестру, которая стояла в дверях.

— Доктор Деметриос просил вам передать, что операция прошла успешно. Сейчас накладывают швы. Пациента переведут в палату интенсивной терапии в течение часа.