— Не знаю.

— Да бросьте, Лили, а кто же еще, как не Доминик? Почти наверняка он и стену хлева исцарапал двенадцать лет назад. Почему же он вас ищет? Почему угрожает?

Лили понуро опустила голову. И тихо сказала:

— Потому что я знаю, что он сделал тем летом.

— С вашими родными?

Лили подняла глаза — в них сверкали слезы.

— Я не могу доказать. Но я знаю это.

— Откуда?

— Отец ни за что не смог бы застрелиться! Он знал, как был мне нужен. Но меня тогда никто и слушать не хотел. Мало ли чего болтает какая-то шестнадцатилетняя девчонка!

— Где же эта открытка? Со знаками?

Лили вздернула подбородок:

— Я сожгла ее. А сама уехала из Парижа.

— Почему?

— А вы бы как поступили, если бы вам грозили смертью? Сидели бы сложа руки и ждали?

— Надо было позвонить в полицию. Почему вы не сделали этого?

— И что бы я сказала? Что кто-то прислал мне цитату из Библии?

— Значит, вы даже и не думали сообщить в правоохранительные органы? Вы же чувствовали, что ваш двоюродный брат убийца. И даже ни разу не обратились к властям? Этого я не понимаю, Лили. Ведь он вам угрожал. И до того запугал, что вам пришлось уехать из Парижа. А вы даже не обратились ни к кому за помощью. Просто убежали.

Лили опустила глаза. Наступила долгая тишина. Было только слышно, как в другой комнате громко тикают часы.

Джейн посмотрела на Сансоне. Вид у него был озадаченный. Затем она перевела взгляд на Лили, которая настойчиво прятала глаза.

— Ладно, — проговорила Джейн. — Что вы от нас скрываете?