— Да. Когда скончалась мама, мое сердце опустело, и вера моя умерла. Я не могла молиться, мне становилось плохо лишь при одной мысли о Боге. Так продолжалось несколько лет.

— Ваш отец испытывал то же самое?

— Для отца это было страшным горем, но он никогда не терял веры. Он уважал мою точку зрения и никогда не пытался меня переубедить или заставить что-либо сделать. Я часами оплакивала смерть мамы. И проклинала Бога.

Джованни вспомнил, как сам в пещере роптал на Господа.

— Я изливала на Него весь мой гнев. Пока однажды утром не проснулась и не поняла, что я Его простила.

— Простила Бога?

— Да, простила Бога, — ответила Есфирь спокойно. — Обычно мы считаем, что надо прощать людей. Но когда жизнь причиняет нам боль, мы сердимся на Господа, и, так как Он и есть жизнь, Его и надо простить.

Джованни застыл. Слова девушки напомнили ему о собственных испытаниях. Неожиданно он подумал, что ему никогда не приходило в голову, что он может простить Бога. Он только поквитался с Ним самым жестоким образом — решил, что Бога нет.

— И вы вновь обрели веру? — спросил Джованни, стараясь унять сумятицу в мыслях.

— Да, но это уже не была простая, прекрасная и беззаботная вера ребенка. Она изменилась, и Бог стал более таинственным и непостижимым для разума, но в то же время ближе моему сердцу. В каждый миг жизни я чувствую Его присутствие, но теперь не могу найти слов, чтобы говорить о Нем. Мои личные переживания привели меня в самое сердце учения каббалы.

Есфирь медленно поднималась по центральной дорожке в верхнюю часть сада.

— Каббала, — продолжила он тихим голосом, — разделяет Эйн-Соф, скрытый, невыразимый аспект Бога, и десять сефиротов, которые являются Его проявлениями в мире. Понятие Эйн-Соф, которое можно перевести как «беспредельный» или «ничто», означает, что Бог непостижим. Его нельзя описать никакими словами. Представить в виде какого-нибудь образа. Охватить концепцией. Ваш великий философ Фома Аквинский, которого отец часто цитирует, очень хорошо сказал: «Я знаю о Боге только то, что ничего о Нем не знаю». Бог непостижим, и опасно даже называть Его. Именно поэтому в иудаизме запрещено обращаться к Нему по имени. Называть — это то же самое, что обладать… и, коль скоро мы обращаемся к Нему по имени, значит, будем использовать для собственных целей.

Джованни подумал о членах ордена Блага Господня, которые без тени сомнения убивают ради чистоты веры. Он подумал обо всех мусульманах и христианах, которые яростно истребляют друг друга во имя Аллаха или Иисуса Христа. Как мудро — не называть Бога по имени! Но как трудно взывать к непознаваемому Богу, которого нельзя ни называть, ни постичь!