— Получи, дорогая.

Она заплатила наличными. Я не видел, чтобы Эйми дала ей сдачу. И нигде не было написано, что тут принимают кредитные карточки.

Я развернул салфетку и посмотрел на тарелку. Два блинчика.

Не поворачиваясь ко мне, Эйми сказала:

— Вы должны будете заплатить только за один. Я сделала слишком много сырной начинки.

— Спасибо, — ответил я. — Они выглядят великолепно. Нож равномерно стучал по доске — тук-тук-тук.

Я отрезал кусок блинчика, откусил и испытал настоящее наслаждение. А такого великолепного кофе мне не доводилось пить уже давно. Что я и сказал Эйми.

Она продолжала резать овощи.

Я сражался со вторым блином, когда дверь распахнулась. В кафе вошел мужчина и сразу направился к стойке.

Невысокий, толстенький, седой, он был в застегнутом на «молнию» красном спортивном синтетическом костюме с широкими, болтающимися отворотами на куртке. Коротенькие ножки украшали малиновые сабо и белые носки. Маленькие ручки с указательными пальцами, похожими на шишечки, и розовощекое, хитрющее, но добродушное лицо — как у эльфа на покое — довершали картину. Кожаный галстук «боло» удерживал на месте большой, бесформенный пурпурный камень. На левой руке сверкало огромное золотое кольцо с кабошоном.

Выглядел он на шестьдесят, но я знал, что в действительности ему семьдесят семь, потому что мы с ним уже встречались раньше. Кроме того, мне было известно, почему он предпочитает такой цвет: единственный оттенок, который он различает в окружающем его черно-белом мире. Редкая форма цветовой слепоты являлась одним из множества физических отклонений, с которыми он родился. Некоторые из них — вроде слишком коротких пальцев — были видны, другие, по его словам, нет.

Доктор Уилберт Гаррисон — психиатр, антрополог, философ, вечный студент. Милый, очень порядочный человек. Даже психопат, помешанный на мести, это понял и пощадил Гаррисона, когда решил рассчитаться с врачами, которые, по его мнению, издевались над ним.

Меня он не пощадил, и мы много лет назад познакомились с Бертом Гаррисоном, пытаясь во всем этом разобраться. С тех пор мы время от времени — не слишком часто — созванивались.

— Привет, Берт, — сказал я.

Он обернулся и, улыбнувшись, крикнул:

— Алекс!

Берт кивнул в знак приветствия Эйми, та, не глядя на него, налила чай и выбрала пирожное с миндальной глазурью со стеклянной витрины.

Постоянный посетитель.

— Спасибо, милая, — поблагодарил ее Берт, уселся за мой столик, поставил чашку и тарелку перед собой и схватил мою руку обеими руками.

— Алекс, как я рад тебя видеть.