— Я тоже рад вас видеть, Берт.
— Чем занимался в последнее время?
— Все как обычно. А вы?
В добрых серых глазах загорелся огонек.
— У меня появилось новое хобби — народные инструменты. И чем менее они известны широкому кругу любителей, тем лучше. Я обнаружил электронный магазин — как здорово, глобальная экономика в ее лучшем проявлении. Я выбираю что-нибудь, жду, как ребенок перед Рождеством, когда прибудет моя посылка, а затем пытаюсь понять, как на них играют. На этой неделе я заказал диковинку с одной струной из Камбоджи. Не могу запомнить, как она называется. Продавец обозначил ее как «тинкамаджиг из Юго-Восточной Азии». Звук у него ужасный — как будто у кота расстройство желудка, но у меня ведь нет соседей.
Дом Гаррисона, пурпурного цвета, устроился на высоком холме над Оджаем. Его окружали оливковые рощи и пустые, незасеянные поля и прятали от посторонних глаз заросли агав. Старый микроавтобус «шевроле» всегда стоял на пыльной дорожке, но при этом сверкал как новенький. Когда бы я ни приходил в дом Берта, входная дверь была не заперта.
— Звучит забавно, — сказал я.
— Очень забавно.
Он откусил кусок пирожного, из которого потек крем, облизнул губы и вытер подбородок.
— Очень вкусно. А ты как развлекаешься, Алекс?
Я задумался, как бы лучше ответить, и, видимо, что-то изменилось в моем лице, поскольку Гаррисон положил руку поверх моей и стал похож на озабоченного родителя.
— Что, совсем плохо, сынок?
— Неужели так заметно?
— Да, Алекс. Очень заметно.
Я рассказал Берту про Робин. Он подумал немного, потом проговорил:
— Звучит так, будто мелочи вдруг перестали быть мелочами.
— Ну, не такие уж и мелочи, Берт. Она действительно устала оттого, что я постоянно ввязываюсь во всякие рискованные предприятия.
— Я имел в виду
— Я знаю, что веду себя как настоящий параноик, но постоянно возвращаюсь к тому времени, когда она ушла от меня в первый раз.