Нэнси внимательно посмотрела на лицо старухи. Вулфи прав, с удивлением подумала она. Все морщины на лице Веры были направлены вниз так, словно злоба и ненависть к людям прорыли на нем глубокие траншеи.

— Не бойся, — ответила Нэнси, стараясь успокоить мальчика. — Я никогда не отдам тебя ей. — И, повысив голос, обратилась к Вере: — Вы сами не знаете, что говорите, миссис Доусон. Вулфи не ваш внук.

Старуха причмокнула.

— Я знаю лучше тебя.

«Ничего ты не знаешь, старая тупая сучка… Ты давно выжила из ума».

— Ну что ж, тогда скажите, как зовут вашего внука. Скажите, как зовут вашего сына?

Вопрос Нэнси оказался выше умственных возможностей старухи.

— Ты такая же, как она… Но у меня есть права… Хотя ты, наверное, так не считаешь, видя, как тут со мной обращаются. Никому нет никакого дела до бедной старой Веры, кроме ее любимого мальчика! «Скоро ты будешь держать голову высоко, мама, — говорит он. — Я уж позабочусь». — Вера злобно указала на Нэнси. — Но посмотрите-ка, что сделала наша драгоценная Лиззи. Она была шлюхой и воровкой… И ей все прощено и забыто только потому, что она из Локайер-Фоксов. А как же Верин ребеночек? Его простили? Нет! — Она сжала кулаки и с непонятным ожесточением ударила их один о другой. — А как же Вера? Ее простили? О нет! Даже Боб считает Веру воровкой. Это, по-вашему, правильно?

Нэнси поняла, что согласием с доводами старухи она ничего не добьется. Гораздо лучше попытаться вывести Веру из себя, поддразнивая, чем выражать хоть каплю сочувствия к ее проблемам, в чем бы они ни заключались. По крайней мере, разговаривая, старуха стояла на месте и не приближалась к Нэнси.

— А вы ведь на самом деле выжили из ума, — презрительно произнесла Нэнси. — С какой стати нужно прощать вора? Вас следовало бы давно отправить в тюрьму вместе с вашим убийцей-сыном — если Лис действительно ваш сын, в чем я очень сомневаюсь, так как вы даже не смогли назвать мне его имя.

— Он ее не убивал, — прошипела старуха, — он не прикасался к ней. Ему и не нужно было ее убивать, она сама навлекла на себя смерть своим злобным языком… Обвинила меня в том, что я погубила ее дочь. Скорее наоборот, ее дочь погубила моего сына… Это будет ближе к правде… Завлекла к себе в постель, сделав вид, что он ей нравится. Лиззи ж была шлюхой… Оно всем известно… Но вот почему-то все на Веру смотрели, как на шлюху.

Нэнси облизала внезапно пересохший губы.

«Я сложный продукт обстоятельств… А вовсе не предсказуемый, абсолютно точно математически просчитываемый результат случайного спаривания, имевшего место быть двадцать восемь лет назад».