— О нет, я…

— Полицейские тянут в одну сторону, требуя от меня молчания, а теперь магистрат, судья первой инстанции, которого нашёл Примо, тянет меня в другую. Благодаря ему и этому дерьмовому видео, которое снял ваш приятель Джеймс, всё выглядит так, будто меня в конце концов заставили выступить на суде по делу Муты, чтобы я заявил, будто считаю её сумасшедшей.

— Но она не сумасшедшая, так ведь? Во всяком случае, не была, пока я…

— Расскажите мне какие-нибудь хорошие новости, Шарлотта, — мягко попросил Прокопио, сжалившись над ней. — Мне необходимо услышать что-нибудь хорошее. Что сказал Козимо о моих предложениях к сельскохозяйственной ярмарке? Понравились они ему?

Она вздохнула одновременно с облегчением и разочарованием.

— Его беспокоит, что основание торта не выдержит веса шоколадного моста, который вы придумали… По правде говоря, я считаю, он прав. Бисквитный торт не обладает достаточной плотностью. Если вам так необходим шоколадный мост, то миндальное основание, пожалуй, более…

— Вы разбираетесь в тортах, Шарлотта?

— Не то чтобы… А впрочем, да, думаю, когда-то они неплохо у меня получались, хотя… Последние годы не часто выпадала возможность продемонстрировать своё умение. — Удивительно, из всей её замужней жизни это была одна из немногих вещей, которых ей теперь больше всего не хватало, — печь для кого-нибудь. — Моя мама была провинциалкой из Иоркшир-Дейлс и считала, что для девушки важно уметь испечь пирог с хрустящей корочкой и настоящий сэндвич «Виктория».

— Сэндвич «Виктория»! Звучит по-королевски.

— А на самом деле, — улыбнулась Шарлотта, — это просто сливочный бисквит, прослоённый джемом.

— Отчего вы так любили что-то печь, Шарлотта?

— Оттого, наверно, что это требует точности, ритма и чувства меры, знания, что можно делать, а что нельзя.

— Как в вашей работе.

— О нет! Это вещь более эфемерная. Торты в конце концов съедаются, а картины ещё долго живут, если о них немного заботиться.

— Но также и люди, которых вы угощаете тортами.

— Пожалуй, вы правы, никогда не приходило в голову. — Шарлотта рассмеялась.

Какой странный у них получается разговор! Паоло всё же не ошибся, ей нравился этот человек. Нравились его земной юмор и массивная фигура с лицом цвета красной земли, не то что городская бледность Джона. Прокопио казался надёжным, как кирпичный фермерский дом на прочном фундаменте.

— И я, я тоже люблю точность, — сказал он. — А запах, когда печёшь что-то? Что за дивный запах, правда?

— О да, запах пекущегося печенья или торта ни с чем не сравнить!

Он изучающе смотрел на неё.