Он испугался, когда Мирандолина внезапно спросила:

— Я вам нравлюсь, синьор?

Она почувствовала, что Бродка вздрогнул. Он же, застигнутый врасплох, растерянно пробормотал:

— Простите, графиня.

Мирандолина открыла глаза. По-прежнему обнимая Бродку за шею, она подмигнула ему и весело произнесла:

— Это я должна извиниться, синьор, что поставила вас в такое неловкое положение. Но при первых же звуках грома я теряю голову.

Бродка рассмеялся.

— Интересно, что бы вы делали, если бы меня здесь не было?

— Умерла бы от страха, — ответила графиня, еще теснее прижимаясь к нему.

Бродка откашлялся.

— Это была бы большая потеря для мужчин, — сказал он и, выдержав небольшую паузу, добавил: — Гроза уходит. Может, подскажете, как нам выйти из этой ситуации?

— Вам неприятно мое поведение?

— Не в этом дело, но… от волнения вы, очевидно, не заметили, что на вас ничего нет.

— Знаю. Закройте глаза и отвернитесь.

— Что это значит? — спросил Бродка. — Если я не ошибаюсь, вы забыли прихватить с собой одежду.

— Ну пожалуйста, — сказала Мирандолина.

Бродка выполнил ее требование. Через пару минут он осторожно обернулся и увидел, что Мирандолина сидит на кровати. Откинувшись назад и упершись локтями в постель, она неотрывно смотрела на него. На лице женщины застыла обольстительная улыбка. Она поманила его к себе. Затем медленно поставила на колени, развела бедра, обвила руками его шею и притянула голову Александра к себе.

— Теперь ты понимаешь, что это значит?

С момента развода Мирандолина ни разу не спала с мужчиной, и ей даже не хотелось этого. Но теперь она испытывала непреодолимое желание. Она провела рукой по волосам Бродки, по-прежнему стоявшего перед ней на коленях, и ему вдруг показалось, что мысли о Жюльетт уходят из его памяти. Бродка поцеловал графиню в губы, шею, стал ласкать ее груди языком. Она часто дышала, наслаждаясь его нежностью.

Бродка чувствовал ее желание, и это подстегнуло его страсть. Он крепко схватил Мирандолину за тонкие запястья, завел их ей за голову и прижал женщину к постели. Сначала Бродка взял ее нежно, но дикие, безудержные движения Мирандолины возбудили его, раздразнили, и он стал любить ее с такой силой, что она начала вскрикивать, как будто впервые спала с мужчиной.