Пэйджит смотрел ей в лицо.

– Вы говорили, что есть и второй довод.

Шелтон бросила быстрый взгляд на Шарп.

– Он менее существенен, – ответила она. – Удар был нанесен с большой силой. А у правши правая рука всегда сильнее.

– А кстати, Мария Карелли правша или левша?

Шелтон повернулась к Марии. Сказала холодно и отчет-пиво:

– Левша, насколько я знаю.

Пэйджит кивнул, соглашаясь. Потом спросил:

– Как вы считаете, Мария Карелли могла сама нанести себе такого рода травму?

Шелтон продолжала смотреть на Марию.

– Такая возможность существует. Но нет, это маловероятно. Я никогда не предполагала, что мисс Карелли сделала это сама.

С судейского места Кэролайн Мастерс перевела взгляд с Шелтон на Марию.

– А могут такие удары, – спросила она, – вызвать более серьезные повреждения?

Врач повернулась к судье, явно обдумывая ответ. Пэйджит чувствовал, что, как и Марни Шарп, она озабочена тем, как бы Мария не использовала изнасилование для оправдания убийства; но ее в гораздо большей степени, чем Шарп, тревожили сомнения, истока которых она не знала.

– Трудно сказать, – пожала плечами она. – При повторных ударах могут быть сломаны челюсть или нос, выбит зуб, возможно даже сотрясение мозга. Если жертва теряет сознание и падает, не исключено появление и других повреждений. В том числе и более серьезных.

– Как такой удар может повлиять на сознание жертвы и на восприятие ею окружающей действительности?

Судья увлечена допросом, отметил про себя Пэйджит, Кэролайн Мастерс не растеряла навыков защитника: вопрос задан отличный.

– Опять же, – медленно проговорила Шелтон, – трудно сказать.

– Есть вероятность шока, ухудшения зрения?

Шелтон задумалась: