У него есть шанс получить доступ к ста миллионам телевизионных приемников в Китае. Со временем их количество возрастет. Может, до миллиарда! И вероятность того, что это случится, весьма велика. Огмон чувствовал — шанс рядом, до него рукой подать.

Сто миллионов телевизоров! Для начала. Плата за пятилетнюю подписку на кабельное вещание — тысяча долларов. Вполне разумная цена.

И в сумме она составит сто миллиардов долларов! И чем скорее капитализм вползет в страну и победит — а это непременно случится, как уже произошло в России, как происходит везде благодаря непрерывному потоку информации, распространяемому по всему миру, — тем быстрее сто миллиардов долларов превратятся в двести миллиардов долларов. Триста миллиардов долларов! И это еще не все!

Если добавить к этому операции в Южной Африке, Латинской Америке, Индии, на Ближнем Востоке и в других местах, он охватит две трети населения планеты. Люди будут смотреть его телевидение, а он будет сообщать им новости, подсказывать, за кого голосовать, что думать и как думать.

Замечательно!

Огмон откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Он думал о том, где побывал за свои шестьдесят четыре года жизни и куда шел теперь. Думал об империи, которая вот-вот окажется в его власти, о грязных делах, которые уже совершил и еще совершит для того, чтобы получить эту власть. О нажитых врагах и друзьях, о смерти и разрушении, которые всегда окружали и будут его окружать. А затем улыбнулся. Широкой, довольной улыбкой.

Стоила ли его цель всего этого?

Господи, конечно! Она стоила всего, что уже сделано, того, что еще предстоит сделать, и гораздо большего.

По-прежнему улыбаясь, обнажив блестящие белые зубы, он дотянулся до телефона и набрал номер, который во всем мире знали человек двадцать, не больше.

Раздался один гудок, потом второй, и трубку подняли. Хорошо знакомый голос поздоровался с лордом Огмоном. Приветствие было достаточно дружелюбным, но кратким и сдержанным. Весьма эффектное приветствие.

Лорд Огмон снова улыбнулся, и его безупречные зубы почти засияли под светом бронзовой лампы, стоящей на письменном столе.

А затем он начал говорить с человеком, который должен был помочь ему раз и навсегда стать королем.

Динамит на переднем сиденье «сабурбана» издавал тяжелый, едкий запах.

Всего двенадцать двадцатисантиметровых цилиндрических динамитных патронов. Каждый почти два с половиной сантиметра в диаметре и завернут в вощеную темно-желтую бумагу. Преследователь соединил их по шесть штук, обмотав клейкой лентой, а затем той же клейкой лентой прикрепил конец одной связки к концу другой наподобие длинной палки колбасы.