Вопль разочарования эхом прокатился по квартире, но Леони, ступая под душ, лишь усмехнулась про себя. Она слишком хорошо знала, что, как только волнение уляжется, Роб схватится за сценарий и с головой уйдет в работу, готовясь к дневным съемкам. Он был счастлив, что получил главную роль в ее фильме, упорно работал над ней, и, надо признать, получалось это у него чертовски хорошо. Леони не ошиблась в своем выборе: теперь она могла судить об этом не только по своим впечатлениям, но и по реакции всей съемочной группы.

Может быть, ее решение пригласить на главную роль Роба и выглядело необдуманным, особенно сейчас, когда только-только стихли пересуды вокруг их имен. Но как сорежиссер фильма она стремилась найти лучший актерский вариант, а Роб, и она это знала, идеально подходил на роль. Да и для него самого это было прекрасной возможностью доказать широкой публике, что его талант и внешность стоят многого.

Вот уже больше года они были вместе. Для газетных сплетников день, когда впервые просочились слухи об их связи, стал поистине знаменательным. Ведь Леони О'Брайен была великой звездой, ее слава шумела по обе стороны Атлантики, в то время как имя Роба Фентона, который вполне мог быть прекрасным актером, публике ни о чем не говорило. Фант, которому вначале ни Леони, ни Роб, казалось, не придавали никакого значения, теперь… иногда Леони уже сомневалась в этом.

Углубившись в свои мысли, она тщательно намыливала тело. Сегодня днем предстояло снимать сцену в борделе, наводненном красотками. Роб и женщины… очень скоро, едва присоединившись к актерскому составу в пьесе „Много шума из ничего“, которую ставили в одном из лондонских театров Уэст-Энда на Шафтсбери-авеню, она узнала о его репутации обольстителя. Впрочем, едва ли этому стоило удивляться. Эта порочная красота – потрясающие серые глаза в обрамлении черных ресниц, необыкновенный шарм – была губительна для женских сердец. А его сексуальная привлекательность полностью затмила для Леони ее партнера по пьесе – солидного, средних лет актера, игравшего роль Бенедикта.

Роб между тем постоянно клялся в том, что ни одна женщина, кроме нее, Леони, больше его не интересует. Что ж, ей хотелось верить ему, да и до сих пор не было реальных поводов для сомнений. Но, хотя они оба и пытались обратить все это в шутку, Роб все же не мог противостоять соблазну и обойти своим вниманием хорошенькую девушку, а таких, видит Бог, в картине было занято множество. И ему доставляло удовольствие видеть, как смягчаются женские взгляды от его улыбки или как бы невзначай оброненной шутки. Леони же была слишком наблюдательна, чтобы не замечать этого.