Пелл вспомнил, как он любил прибрежный парк, прогулки. Парки с аттракционами восхищали его, здесь люди отдавались в полную власть риску либо на «американских горках», либо прыгая на тарзанке, либо превращаясь в подобие подопытных лабораторных крыс на столетней карусели Луффа в прибрежном парке.
Он вспомнил, как тогда, девять лет назад, около той самой карусели Ребекка поманила его к себе.
И затем по прошествии всего каких-нибудь пяти минут, набросав лишь самый общий контур его лица, она вдруг опустила угольный карандаш и с некоторым вызовом спросила, есть ли здесь какое-нибудь местечко, где они могли бы уединиться. И они отправились в фургон. Линда Уитфилд с мрачным видом наблюдала за ними, но Пелл не обратил на нее никакого внимания.
Он покрывал новую знакомую жадными поцелуями, ласкал ее, и вдруг она на мгновение отстранилась от него.
– Подожди…
«Что такое? – подумал он. – Триппер, СПИД?»
– Мне… мне нужно тебе кое-что сказать. – Она замолчала, опустив глаза.
– Давай.
– Тебе может не понравиться. И если не понравится, ну что ж, забудем о нашей встрече, и ты получишь свой портрет бесплатно. Но я чувствую какую-то внутреннюю связь с тобой, даже несмотря на то что мы знакомы всего несколько минут. И я должна признаться тебе…
– Ну давай, давай, признавайся.
– Когда я занимаюсь сексом, я не получаю от него особого удовольствия… если мне не причиняют боли.
Вместо ответа Пелл перевернул ее на живот.
И расстегнул ремень.