– Осборн! – закричал он. – Осборн!

Покрытое ожогами лицо Маквея теперь обгорело до самой кости. Та капля воздуха, что еще оставалась в комнате, шла, казалось, из недр печи. Каждый вдох обжигал легкие.

– Осборн! – снова крикнул Маквей, но пожар ревел, как море в шторм, и ничего не было слышно. И тут он уловил запах горького миндаля. Цианид!

Маквей увидел, что кто-то движется прямо перед ним.

– Осборн! Это цианид! Осборн! Ты слышишь меня?

Но это был не Осборн, а его жена, Джуди. Она сидела на крыльце их деревянного домика на берегу Большого Медвежьего озера на фоне пурпурных вершин, покрытых снежными шапками. Над высокой золотистой травой вились крохотные мошки; воздух был чист и прозрачен, и Джуди улыбалась.

– Джуди? – услышал Маквей собственный голос.

Вплотную к нему приблизилась чья-то голова. Маквей не узнавал, кто это. Опаленные волосы, красные глаза, черное, словно копченая рыба, лицо.

– Давай руку! – раздался вопль.

Маквей закрыл глаза и снова увидел Джуди.

– Руку, черт побери! Дай руку!

Маквей протянул руку. Кто-то схватил ее, он услышал звон разбитого стекла, затем ощутил, как его подняли на ноги и поволокли к разбитым стеклянным дверям. Потом он увидел густой туман, и легкие наполнились холодным воздухом.

– Дыши! Дыши глубже! Ну давай же! Дыши, сукин сын! Дыши!

Маквей не видел того, кто кричал, но был уверен, что это Осборн. Кто же, кроме Осборна. Это был его голос.

Глава 126

Глава 126

Джоанна смотрела в окно гостиничного номера. Огни Берлина еле пробивались сквозь густой туман. Вряд ли утром будет летная погода, подумала она, прошла в ванную, почистила зубы и приняла две таблетки снотворного.

Джоанна пыталась понять, почему доктор Салеттл так грубо и резко нарушил ее планы. Она с горечью думала о том, почему фон Хольден не сказал ей, что летит с Шоллом сразу после церемонии. Полно, да правда ли это?

Кто такой, в конце концов, этот Салеттл? Кто уполномочил его контролировать все передвижения фон Хольдена и даже Шолла? Зачем он сделал ей подарок? Ведь она значит для него не больше комара, севшего на руку, он вполне мог выгнать ее и без всяких объяснений. Салеттл – жестокий интриган. Джоанна была уверена, что та страшная и темная сексуальная история с Либаргером – его рук дело. Но главное – фон Хольден. Только он реальность; все остальное казалось Джоанне сном.

Джоанна легла в постель, продолжая думать о фон Хольдене. Она вспоминала его лицо, прикосновения и понимала, что до конца своих дней не сможет полюбить никого другого.