– Он уже горел. В тысяча семьсот сорок шестом году, – с гордостью в голосе сказал Вере таксист. – Тогда его восстановили. Восстановим и сейчас!

Такси повернуло на Кайзер-Фридрих-штрассе и снова въехало в Далем. Вера закрыла глаза.

Она спустилась с гор вместе с Осборном и оставалась с ним, пока ей разрешали. Потом ее проводили в Цюрих и сказали, что Осборна доставят в берлинскую больницу. Сейчас она ехала к нему. Все произошло невероятно быстро. Смешались все чувства и воспоминания – прекрасные, ужасные, мучительные. Любовь и смерть шли рука об руку. Вере казалось, что она пережила войну.

И почти все случившееся было так или иначе связано с Маквеем. С одной стороны, он вел себя как добрый и ревностный дедушка, заботившийся о правах и достоинстве каждого человека. С другой – он отчасти походил на Паттона.[48] Эгоистичный, непримиримый, безжалостный, даже жестокий. Готовый заплатить за истину любую цену.

Такси остановилось у подъезда, и Вера вошла в больницу. В маленьком вестибюле было тепло. Называя регистратору свое имя, она с удивлением заметила, что за ней следит полицейский. Он улыбнулся ей и вызвал лифт.

У выхода из лифта на втором этаже стоял еще один полицейский, и у дверей палаты Осборна дежурил инспектор в гражданской одежде. Он поздоровался с Верой, назвав ее по имени.

– Ему что, угрожает опасность? – спросила Вера, обеспокоенная таким чрезмерным вниманием полиции.

– Это только мера предосторожности.

– Понимаю. – Вера повернулась к палате.

В этой палате лежал человек, которого она едва знала, но любила так, словно они прожили вместе столетия. То короткое время, что они провели вместе, было не сравнимо ни с чем. Он был дорог ей, как никто другой. Когда они впервые увидели друг друга, им сразу же показалось, что они никогда не расстанутся. И тогда, в горах, это чувство вернулось.

Вдруг Вера испугалась: уж не придумала ли она все это? А что, если там, за дверью, не тот Пол Осборн, которого она знает и любит, а чужой человек?..

– Почему вы не заходите? – улыбнулся инспектор и распахнул дверь.

Осборн лежал в кровати; его левая нога была на вытяжении. На нем была футболка с надписью «Лос-Анджелес Кингз» и ярко-красные спортивные трусы. Когда Вера увидела его, все страхи исчезли, и она рассмеялась.

– Что тут, спрашивается, смешного? – возмутился Осборн.

– Не знаю… – Вера давилась смехом. – Не знаю, просто…

Инспектор закрыл дверь снаружи; Вера подошла к кровати, и Осборн обнял ее. И все, что произошло с ними – на Юнгфрау, в Париже, в Лондоне, в Женеве, – нахлынуло вновь.