ГЛАВА 58

В склепе горели свечи и стоял запах горячего воска. Дрожащие огоньки выхватывали из тьмы древние символы, вырезанные на каменных стенах и трех массивных колоннах. Склеп украшали мастерски сотканные гобелены с эзотерическими символами ордена Ра. Наверху поблескивала позолоченная баранья голова: завитки рогов отбрасывали причудливые тени на сводчатый каменный потолок.

Группа людей гуськом вошла в зал — молча, торжественно, почтительно склонив головы, словно пришли на церковную службу или похороны. Каждый знал свое место, и все быстро собрались в полукруг посреди склепа, между колоннами. Точно строй пожилых солдат, они стояли лицом к возвышению. Жертвенный алтарь, как всегда, был подготовлен: с высокого деревянного столба в центре свисали цепи.

Последними вошли Кролл и Гласс и встали в конце цепочки людей, чуть сбоку. Никто не произнес ни звука. Кролл бросил взгляд на часы: почти пора.

В полумраке распахнулась тяжелая железная дверь — трое мужчин вышли на свет. Все узнали того, кто шел в середине. Двое в капюшонах крепко держали его за руки. Над левым глазом Филиппа Арагона была ссадина, рот заткнут кожаным кляпом, помятая рубашка в грязи. Он обвел диким взглядом ряд одетых в смокинги мужчин, которые пришли посмотреть на его смерть.

Жертву медленно подвели к деревянному столбу. Несмотря на попытки вырваться, руки пленника завели за спину, приковав к столбу, и обмотали вокруг пояса тяжелую цепь. Ноги у Арагона подогнулись. Закрепив цепи, охранники в капюшонах торжественно отошли назад и встали по бокам алтаря, почти слившись с темнотой.

Тишина в склепе нарушалась только позвякиванием цепей, из которых слабо пытался вырваться пленник, остальные не сводили с него глаз.

Гласс усмехнулся про себя. Он обожал этот момент. Наплевать на Арагона и его идеи — да и на всех остальных тоже наплевать, — ему просто нравилось то, что собирались сделать с пленником. Может быть, когда-нибудь жертвой станет женщина. Это было бы здорово. Особенно если старикан позволит ему самому этим заняться.

Снова скрипнула железная дверь, и на возвышение вышел палач в черном балахоне до пят и длинным предметом в руках. Он развернул алый атлас, и в мерцании свечей блеснуло лезвие ритуального кинжала.

— Филипп Арагон, вам предоставляется последнее слово перед казнью.

Голос Кролла эхом отдался от стен склепа.

По знаку старика палач сорвал с жертвы кляп. Пленник повис в оковах, тяжело дыша. Глядя в лицо Кроллу покрасневшими глазами, Арагон плюнул в него.

Кролл повернулся к палачу.

— Вырви его сердце! — негромко приказал он.