И что теперь? Кто такой Декстер без Демона?

Как я вообще мог жить, уже не говоря о том чтобы учить детей? Как мне жить дальше с этим серым вакуумом внутри? Старик тогда сказал что Пассажир вернётся если я буду испытывать сильную боль. Мне что замучить себя пытками, чтобы он вернулся домой? И как мне это сделать? Я только что стоял в горящих штанах, наблюдая как Астор практически бросили в печь, однако этого было не достаточно чтобы вернуть Пассажира.

Я всё ещё не нашёл ответов, когда прибыла Дебора с полицейским спецназом и Чацким. Они никого не нашли на острове, и ни единой зацепки куда все подевались. Тела старика, Уилкинса и Старжака были осмотрены, упакованы и мы все забрались в вертолёт береговой охраны, чтобы лететь на большую землю. Астор и Коди конечно были взволнованы, однако превосходно скрывали своё возбуждение. И после всех слёз и объятий которые обрушила на них Рита, после вздоха облегчения за хорошо проделанную работу среди остальных, жизнь вернулась на круги своя.

Вот так просто: Жизнь продолжалась. Нового ничего не случилось, во мне ничего не переменилось, и никаких новых путей решения я не нашёл. Возобновилась моя простая, обычная жизнь, которая угнетала меня даже больше чем вся мировая физическая боль. Возможно старик был прав в том, что я был отклонением. Но я уже и этим больше не мог быть.

Я словно сдулся. Не просто пустой, а будто потерявший всё. Как будто то, зачем я пришёл в этот мир уже выполнено и мне здесь делать нечего. Словно пустая оболочка которая просто живёт воспоминаниями.

Я всё ещё жаждал найти ответ на вопрос о пустоте внутри. И всё ещё не получил его. Теперь мне казалось что никогда и не получу. Из-за неумения чувствовать я никогда не смогу узнать чувство глубокой, сильной боли, чтобы позвать обратно своего Пассажира. Мы все в безопасности, плохие парни мертвы или сбежали, но это как бы и не касалось меня. Даже если это звучит самолюбиво, я могу точно сказать что я никогда не прикидывался никем кроме как эгоистом, по крайнеё мере когда я на виду. Теперь, конечно, мне придётся научиться жить в новой для меня роли, и понимание этого наполняло меня отвратительно холодным отвращением, от которого я не мог избавиться.

Это чувство оставалось со мной ещё несколько дней, пока наконец не растворилось во мне до такой степени, что я воспринимал его как постоянную часть самого себя. Декстер Подавленный. Мне бы научиться идти по жизни опустив голову, одеваться в серое, терпеть насмешки детей, потому что я бы стал таким грустным и скучным. И наконец, в годы такой мрачной старости, я просто упал бы и рассыпался, позволив ветру разбросать мой прах по улице.