Сейчас все по-другому. Если попытаться уложить наше чувство друг к другу в жесткие рамки и представить, как оно должно развиваться, ничего не получится. Так люди и влюбляются.

— Ты проголодалась? — спрашиваю я.

— Умираю с голоду. Только не трогай меня, я и так слишком возбуждена. Нет! Давай немного передохнем. — Она хватает меня за волосы, снова притягивая к себе так, что мы лежим лицом друг к другу.

— Ты такая красивая.

— Ты такой хороший.

— Не красивый?

— Симпатичный.

Мы снова целуемся, снова ласкаем друг друга, потом лежим на спине, сплетя пальцы рук, совсем выдохшиеся.

— На самом деле, я бы съел что-нибудь.

— На самом деле?

— На самом деле.

— На самом деле я бы тоже. Твой член. А еще я съела бы большущий сандвич и выпила бы «хайнекена».

— А я съел бы вишневый пирог. С мороженым. И в придачу орех-пекан с маслом.

— Ты говоришь так, будто накурился наркотиков.

— Так и есть. Когда я щекочу твою киску языком, у меня голова идет кругом, как после травки.

— Черт бы тебя побрал, Уилл! А как же романтика, вечно ты все опошляешь!

Спотыкаясь, я иду в ванную, чтобы налить себе стакан воды. Я не то чтобы идти, ползти на карачках не в состоянии.

— Я позвоню, чтобы нам принесли еду в номер, — говорит она.

— Хорошая мысль. А то мне неохота одеваться.