Я поверила ему. Я наступила на горло собственным ощущениям. И это была моя огромная ошибка. Теперь я расплачиваюсь за нее.

Я убедила себя тогда, что мысль о сексуальных домогательствах Гарри по отношению к Кэти противоестественна. Такие вещи с нормальными людьми не случаются. А я считала нас всех нормальными, хотя, если честно, Гарри к тому времени таковым уже не являлся. Его засасывала какая-то пучина.

Кроме того, я знала об отношениях Гарри с Кэролайн Палмер. И поняла дело так, что он специально приближает к себе Кэти, чтобы иметь запасную карту в борьбе со мной на тот случай, если его интрижка вдруг вылезет наружу. Ни на одну секунду не могла я представить себе, что Палмер была для Гарри всего лишь эрзацем того наркотика, к которому его по-настоящему тянуло.

Но тогда я все проецировала на наши с Гарри отношения и их резкое ухудшение. Это произошло вскоре после Франции и больно ударило по моим чувствам. Сначала я во всем винила проблемы Гарри с бизнесом и политикой. Только через некоторое время стала понимать, что наши с ним отношения разваливаются независимо от тех проблем. Я начала ощущать решимость Гарри покончить с нашим браком. Создавалось впечатление, будто все взвесив, он решил, что бороться за его сохранение не стоит.

Я не могла понять, что причина гибели нашей любви крылась, помимо прочего, во все возрастающем чувстве Гарри по отношению к Кэти. Чувстве нездоровом и почти маниакальном.

Теперь, задним умом, я все осознала. И вижу, как по мере взросления дочери в глазах Гарри все отчетливее светилось неподдельное восхищение ею. Поскольку я сама всегда искренне любила Кэти, такое отношение мужа к ней не удивляло, а, наоборот, радовало. Мне было очень приятно, когда Гарри легко отрывался от любого занятия, чтобы поговорить с ней. Я с удовольствием наблюдала, как он сидит с Кэти перед сном и гладит ее волосы. Это было больше того, на что я могла рассчитывать. Я просто не верила своему счастью.

А Кэти инстинктивно уже давно все поняла. Но выразить словами не могла. Даже во время встреч с Бобом Блоком. Она просто знала, что должна уехать из дома.

Интернат. Как же я не догадалась? Не об истинной причине (тогда я не могла дойти до этого), а о том, что Кэти не хотела переводиться туда. Что она была просто вынуждена бежать из дома.

Когда в Ла-Джолла мы убирали мороженое в холодильник и говорили о Рождестве, та сцена в спальне Кэти незримо стояла перед нашими глазами. Тогда никаких подробностей Кэти мне не рассказала. Она только произнесла: «Ничего особенного не случилось». Но позже, установив более тесный эмоциональный контакт с помощью Боба Блока, я узнала, что предрождественский инцидент был самым тяжелым изо всех.