Смех в зале теперь стоял довольно громкий, поэтому судья Розен, которая слушала меня также с улыбкой на лице, вдруг помрачнела и ударила своим молотком по столу.

— Порядок в зале суда!

Мисс Ларкин, как я заметил, тоже улыбалась, улыбались и репортеры, и секретарь суда. Только Фрэнк и Джон не улыбались.

Судья Розен знаком попросила меня приблизиться к ее столу. Я повиновался. Теперь наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. При желании мы могли бы с ней поцеловаться.

— Мистер Саттер, — прошептала она, — раз уж вы попросили, я дам вам возможность высказаться, но выглядит все это, поверьте, очень глупо. К тому же вы расходуете мое время, а себя выставляете на посмешище. Я понимаю, что ваш клиент оказывает на вас давление, так как хочет оказаться на свободе, но вам не следует беспокоиться по этому поводу. Он может побыть под стражей и подождать следующего заседания по поводу освобождения под залог, на котором вы сможете представить более весомые доказательства, чем ваши собственные характеристики его как честного гражданина и человека. Мне предстоит сегодня еще много слушаний, мистер Саттер, и я бы хотела перейти к ним поскорее. — Она вздохнула и добавила: — Несколько дней или недель в тюрьме не принесут ему вреда.

Я посмотрел ей прямо в глаза.

— Я так не считаю, Ваша честь. По крайней мере, позвольте мне высказаться до конца. Мы не могли бы переговорить с вами в комнате для судей?

— Нет, ваш подзащитный ничем не отличается от других, дела которых слушались сегодня в суде.

— Нет, он все-таки отличается от них, Ваша честь. Вы знаете это не хуже меня. В зале суда полно журналистов, и они явились сюда вовсе не для того, чтобы подготовить репортажи об устройстве федеральной судебной системы. Они были специально приглашены сюда федеральным прокурором, чтобы стать свидетелями того, как Фрэнка Белларозу выводят из зала суда в наручниках. Пресса узнала об этом событии раньше, чем вы или я.

— Возможно, вы правы, мистер Саттер. Но эти соображения никоим образом не влияют на общий принцип отказа в освобождении под залог лицам, обвиняемым в совершении убийства.

— Ваша честь, мой подзащитный может быть причастен к деяниям так называемой организованной преступности, а может быть, и непричастен. Но если он тот, кем пытается представить его пресса, то вы должны отдавать себе отчет, что фигура такого масштаба не появлялась в федеральном суде на протяжении нескольких десятилетий.

— Что из этого? — Она внимательно посмотрела на меня. — Мистер Саттер, я вижу, что вы не специалист по уголовным делам и не знакомы с особенностями федеральной судебной системы. Верно?