Мария наконец отвлеклась от чтения классных журналов, взяла первые два чертежа и развернула их, нахмурив лоб.

— И, кроме того, оба они относятся к так называемой начальной фазе строительства, фазе «А», — попыталась она умерить эйфорию Элен, указывая на соответствующую пометку, стоящую на каждом листе, похожем на старинную карту. — Итак, надо исходить из того, что эти чертежи не на все сто процентов соответствуют теперешним конфигурациям построек. А особенно когда здание стало после войны интернатом, там совершенно точно были сделаны какие-то перестройки.

— Я бы не была в этом так уверена, — покачала головой Юдифь. Я спрашивал себя, не мог ли тот скепсис, который она проявила, когда ей стал ясен возраст этих чертежей, так быстро улетучиться, если бы она не имела потребности в том, чтобы во всем, что бы она ни делала, противопоставлять Марии и противоречить ей во всем, в чем только возможно. Из-за своего трудного характера, неумения сходиться с людьми, она в чем-то казалась даже надменнее Элен, поэтому ей трудно было сдружиться с кем-либо. — В конце концов, крепость Грайсфельдена всегда была собственностью профессора Клауса Зэнгера, — пояснила Юдифь. — Возможно, он все время занимался здесь своими исследованиями, как бы они ни выглядели, под прикрытием учебной деятельности, причем десятилетиями.

А может быть, он и сейчас ими занимается, мрачно подумал я про себя, все ближе склоняясь к безумной теории Элен.

Элен ткнула указательным пальцем в левый нижний угол второго чертежа, который Мария разложила на столе.

— Вот лаборатории, — воодушевленно заявила она. — Думаю, что они сохранились. Ну по какой причине Зэнгер мог бы их уничтожить? Судя по всему, что мы до сих пор узнали, Зэнгер — настоящий экстремист. Я не знаю, чем он занимался в этих подвалах, но совершенно ясно, что занимался он этим фанатически. И я не могу себе представить, чтобы он прервал свои исследования из какого-то стыда по поводу проигранной войны или из-за крушения своего идеализма. А если они сохранились, то в них должны вести потайные ходы как изнутри школы, так и снаружи. И если нам повезет, мы их обнаружим.

— Были еще камеры, — я удрученно показал на явно обозначенное место рядом с теми квадратами, которые Элен приняла за лабораторные помещения, и, зябко поежившись, подумал о камерах в подземелье с зарешеченными окошками в дверях, которые мы обнаружили во время нашего первого путешествия по подвалам. «Опыты над людьми» — пронеслось у меня в голове. Может быть, Элен со своими предположениями насчет опытов по спариванию и зашла слишком далеко, но, тем не менее, все выглядело именно так, как будто профессор Зэнгер в этих таинственных подземельях действительно проводил опыты на людях. Я спросил себя, как должны были бы выглядеть эти опыты и какой цели они могли бы служить, но, однако, быстро решил, что мне вовсе не хочется искать ответ на этот вопрос. Инкубатор для выращивания маленьких арийцев под прикрытием пансионата для матерей, позже школы, оснащенный зарешеченными камерами в подвале, совсем рядом с множеством лабораторий, которые ничем не уступали лучшим университетским научным центрам… Даже представить такое было попросту противоестественно.