От потолка снова оторвалась штукатурка, и на этот раз дело не ограничилось одним-единственным маленьким кусочком: к моим ногам с потолка обрушилось не менее полутора фунтов каменной породы, сопровождаемые облаком пыли, которая царапала мои легкие и вызвала у меня кашель. Из-за этого боль в моей голове еще больше усилилась, и я начал мучительно задыхаться. Странная вибрация в моем животе усилилась и наполнила все мои внутренности от паха до верхних ребер, и в какой-то момент мне даже показалось, что и пол под моими ногами вибрирует.
И тут произошло нечто странное. В одно мгновение исчезли и головная боль, и вызванная ею дурнота, а также и чувство, которое само по себе вовсе не было неприятным, как будто сквозь меня проходит звук от громко включенных колонок. В ту же секунду, как перестал вибрировать пол под моими ногами, все прошло, так внезапно и так явно, как будто этого ничего никогда и не было. Все, что еще напоминало об этом, было чувство слабости и усталости, как будто я только что поборол Голиафа.
За довольно короткое время Юдифи удалось так расширить проделанную мной дыру в стене, что в нее смогла протиснуться даже она, которая имела больше всех из нас лишнего веса. Она пролезла в отверстие следом за Элен, Марией, прямо передо мной. Находчивый Карл подхватил меня под мышки и протолкнул меня перед собой в проход, так как я своими собственными силами смог сделать лишь один короткий, неуверенный шажок к противоположной разбитой стене. Таким образом, хозяин гостиницы был последним, кто пролез через дыру.
— Что, честный труд тебе не по душе? — насмешливо спросила Элен, когда я, все еще тяжело дыша, пытался опереться о стену рядом с проемом. При этом, судя по всему, ей самой было не слишком хорошо, во всяком случае, не так блестяще, как ей самой хотелось бы. Фонарь в ее руке заметно дрожал, а ее лицо было бледно, и в темноте это было особенно заметно, и даже свет фонаря по сравнению с ее лицом не выглядел так уж ярко.
— Ты не видишь, ему плохо, — с удивлением я обнаружил, что это произнесла Юдифь. Это она пыталась защитить меня от ехидной молодой врачихи.
Несмотря ни на что, я предпочел ничего не говорить, потому что моего радостного удивления вовсе не хватало на то, чтобы перекрыть ту агрессивность, которая почти ощутимо висела в воздухе, и я боялся еще одной вспышки сегодня ночью, если мы начнем разговаривать между собой чуть больше, чем это абсолютно необходимо. Вместо этого я внимательно осмотрел проход, в который мы попали. Элен проглотила свое следующее замечание и направила луч фонаря вдоль аккуратно оштукатуренных и выкрашенных белой краской стен коридора, по которому мы медленно продвигались вперед. Слева от нас был проход в помещение, который изначально должен был быть доступен и с другой стороны, потому что рядом с пустым дверным проемом красовалась табличка, абсолютно идентичная той, которую мы видели на другой стороне: радиорубка. Мария тут же хотела, подстегиваемая горячим любопытством, войти туда, но Карл остановил ее и указал в противоположном направлении.