Я снова пытался протестовать, но Демина поддержала Светлана.

— Не спорь и слушайся старших! — смеясь, сказала она и потрепала меня по волосам. — Какой же ты еще мальчишка! И даже смущаешься совсем по-детски.

Она была сейчас как мать мне. Я отчего-то еще больше смутился и опустил глаза.

— А почему бы нам не сделать так, чтобы сегодняшняя съемка не была последней, — вернулась к волновавшей ее теме Светлана. — Да, многое у нас сейчас не так, как было прежде. Но есть мы, трое, и у нас все получается, как сегодня выяснилось. Так почему бы нам не продолжать? Есть одна сложность — отсутствие операторов, но мы это решим, ведь сегодня выкрутились.

Демин с задумчивым видом катал по столу хлебный шарик.

— У нас миллион идей, — продолжала Светлана. — И никто нам не сможет помешать делать то, что мы хотим.

Она искренне в это верила. Я смотрел на них обоих, и с каждой секундой мне становилось все хуже. Я чувствовал себя предателем. И в какой-то момент вдруг понял, что не смогу уехать, ничего им не объясняя. Потому что потом буду клясть себя за это всю оставшуюся жизнь.

— Илья! — сказала Светлана. — Признай, что ты совершаешь ошибку, уходя в никуда! Ты не хочешь работать с Горяевым, это я понимаю, но почему бы тебе не работать с нами — со мной, с Женей.

Демин превратил хлебный мякиш в окатыш идеальной шарообразной формы и поднял на нас глаза.

— Знаете, я сегодня — там, в павильоне — вдруг поймал себя на мысли, что боюсь потерять все это. Вас боюсь потерять, то дело, которым мы с вами занимаемся, вот эти наши с вами посиделки, которые случаются по завершении съемок. Что заставило нас говорить о закрытии программы? Большое несчастье, которое произошло, и то, что за этим последовало. И мы дрогнули. А может, надо быть отважнее?

Он обвел нас взглядом, И я понял, что должен им сказать. Прямо сейчас, не откладывая.

— Ничего не получится, — сказал я. — Я уезжаю.

Хотелось не смотреть на них, опустить глаза, но я сдержался.

— Куда? — удивилась Светлана.

— В Вологду.

Она хотела что-то сказать, но я остановил ее жестом.

— Вы не все обо мне знаете. И я не могу уехать, ничего вам не сказав. Поверьте, когда я ехал в Москву, я никого из вас не знал, вы были для меня совсем чужими.

— Да в чем дело-то? — не выдержал Демин.

Я вдруг понял, что просто тяну время, и выпалил:

— Я служу в налоговой полиции! Вот в чем дело!