— Вполне возможно.

Светлана все время заглядывала мне в глаза, будто пытаясь найти там ответ на мучившие ее вопросы. Наверное, ничего не находила, потому что в конце концов озвучила свои сомнения.

— Ты думаешь, случилось что-то… что-то нехорошее?

В ответ я неопределенно пожал плечами.

— Нет, ты скажи! — проявила она настойчивость.

— Я еще ничего не знаю.

— Но зачем-то мы едем к Демину?!

— Просто хочу убедиться, что у него все о'кей, — усмехнулся я.

— Женя! — Она требовательно взяла меня за рукав рубашки, и я понял, что не отстанет.

— Мне показалось странным, что он пропал.

Складывается впечатление, что у него не выдержали нервы.

— Ты о чем говоришь? — У Светланы округлились глаза, как у маленькой девчонки, слушающей страшную сказку.

— О том! — огрызнулся я. — Может, это все чушь, а может, и нет, и у Демина просто сдали нервы. Круг сужается…

— Какой круг?

— Круг подозреваемых. Вину Загорского не смогли доказать, Кожемякин тоже вроде как ни при чем…

При этих словах Светлана вскинула голову.

— Ни при чем, — безжалостно подтвердил я. — Мне звонил Мартынов, у них серьезные сомнения в виновности Кожемякина. Попытку вымогательства следствие, судя по всему, докажет, но только и всего. Мартынов сказал мне об этом открытым текстом. И кто теперь остается? Я да Демин. Но я отпал в тот самый вечер, когда признался, что служу в налоговой полиции. Так что остается всего один человек.

Светлана все так же крепко держала меня за рукав, словно боялась — стоит меня отпустить, и сразу произойдет что-то ужасное. Так маленькие дети держатся за взрослых.

Мы подъехали к деминскому дому. Он высился над нами многоэтажной громадой. В некоторых окнах горел свет — утро накатывало на Москву, грозя затопить ее улицы многолюдьем и шумом.

Лифтом поднялись наверх. Массивная, отделанная хорошим деревом дверь. Светлана позвонила. Никто не открывал. Светлана обернулась и вопросительно посмотрела на меня.