— Жизнь трудна, — сказала Аннамария, и фраза эта не требовала пояснений. А после того, как мы проехали еще несколько миль, за этими двумя словами последовали пять новых, которые я не ожидал услышать:

— Но так было не всегда.

Задолго до зари она съехала на пустую автостоянку около общественного пляжа. Обошла автомобиль, открыла мою дверцу.

— Звезды, странный ты мой. Они прекрасны. Покажешь мне созвездие Кассиопеи?

Она не могла знать. И, однако, знала. Я не спросил откуда. Хватало и того, что она знала.

Мы стояли на потрескавшемся асфальте, а я разглядывал небеса.

Сторми Ллевеллин была дочерью Кассиопеи, которая умерла, когда моя дорогая девушка была совсем маленькой. Вдвоем мы частенько искали звезды, которые образовывали это созвездие: Ллевеллин казалось, что она становится ближе к матери, когда находила их.

— Вот, — указал я, — и вот, и вот, — звезду за звездой я собирал созвездие Кассиопеи и узнавал в нем мать моей ушедшей девушки, а в матери видел также и дочь, прекрасную и сияющую. И знал, что ее далекий свет будет падать на меня, пока не придет день, когда я покину этот мир и присоединюсь к ней…