— Я не хочу умирать вот так, — заплакала она.

Ее слезы не произвели на Нико никакого впечатления. Он по-прежнему держал дуло револьвера у ее затылка.

— Но ведь они перестали быть Троицей? Я слышал, что сказала девушка-репортер, доктор Мэннинг. Я знаю. Четверка. Она ведь это имела в виду, верно? Один, два, три, и вы — четвертая.

— Нико, это неправда.

— Я слышал это своими ушами. Вы — Номер Четвертый.

— Нет… для чего мне?..

— Один, два, три, и вы — четвертая, — упорствовал Нико, перебирая пальцами деревянные четки.

— Пожалуйста, Нико, выслушайте меня…

— Один, два, три, и вы — четвертая.

Пальцы его спокойно отсчитывали бусинки четок, одну за другой. Он уже добрался до половины. Осталось всего шестнадцать бусинок.

— Один, два, три, и вы — четвертая. Один, два, три, и вы — четвертая.

— Почему вы не слушаете меня? — всхлипывала первая леди. — Если бы вы… я могу… я могу помочь вам…

— Один, два, три, и вы — четвертая.

— Я могу… я даже… — Торопясь, она заговорила быстрее: — Я могу рассказать, как умерла ваша мать.

Нико замер. Голова его склонилась к плечу, но выражение лица осталось таким же спокойным, как и раньше.

— Вы лжете.

Его палец скользнул к спусковому крючку, и он нажал на него. Легким и плавным движением.

Раздалось резкое шипение, за которым последовал негромкий хлопок, как будто лопнул воздушный шарик. Лобовое стекло внедорожника окрасилось изнутри-красным.

Первая леди повалилась набок, а то, что осталось от ее головы, уткнулось в рулевое колесо.

Глядя перед собой ничего не видящими глазами, Нико поднес револьвер к виску.