У меня над головой край одного из надгробий, задетый пулей, разлетается на куски. Я во все глаза смотрю на Римлянина, который поворачивается ко мне лицом. Его взгляд перескакивает с одного предмета на другой, пытаясь обнаружить неожиданную опасность. В рубашке у него появилась новая дыра, прямо в центре груди, но крови нет. Пошатываясь, он пятится назад, но недолго.

Слева от меня, всего в нескольких футах, Лизбет встает на ноги. Она тяжело дышит, и кровь сочится из раны в руке, которой она сжимает пистолет Римлянина. Девушка опускает оружие. Она думает, что выиграла.

— Лизбет… — откашливаюсь я, с трудом выталкивая слова из пересохшего горла. — Он в жилете!

Глаза у Лизбет от удивления лезут на лоб.

Взревев, как раненый медведь, Римлянин бросается на нее.

Лизбет в панике поднимает пистолет и нажимает на курок. Звучат еще два выстрела. Обе пули попадают Римлянину в грудь. Но он движется так быстро, что они не останавливают его. Подскочив к девушке почти вплотную, Римлянин пытается вырвать оружие у нее из рук. Лизбет нажимает на курок в последний раз, и пуля задевает шею Римлянина. Но он настолько ослеплен яростью, что, похоже просто не замечает нового ранения. Вскрикнув, Лизбет отступает на шаг. Еще мгновение, и Римлянин врезается в нее.

Вырвав пистолет у нее из рук, он по инерции увлекает ее за собой. Они падают на вымощенную каменными плитами дорожку, и голова Лизбет со стуком ударяется о бетонный бордюр. Тело ее бессильно обмякает. Не желая рисковать, Римлянин локтем давит ей на горло. Ноги ее даже не подергиваются, руки безвольно раскинуты в стороны.

Стряхнув с себя оцепенение, я вскакиваю на ноги и принимаюсь шарить в траве. Пальцы мои натыкаются на острые, но мелкие осколки гранита. В любой другой день у меня не было бы никаких шансов против прошедшего специальную подготовку, крепкого и мускулистого мужчины ростом в шесть футов и весящего двести фунтов. Но только что Римлянин получил рану в шею, и совсем недавно у него была прострелена правая рука. Наконец мне попадается большой и острый кусок гранита. Сжав камень в кулаке, я бегу к Римлянину, который склонился над Лизбет. Я не уверен, что справлюсь с ним. Но точно знаю, что в башке у агента появится новая вмятина.

Отведя назад руку с куском гранита, я стискиваю зубы и, собрав последние силы, бью Римлянина по затылку. Осколок треугольной формы, с выступающим острым концом. Он попадает агенту чуть повыше уха. Я буквально впитываю вырвавшийся у Римлянина громкий стон, который он даже не пытается сдержать.