— Не помню, чтобы я кого-то приглашал.

— Ты знаешь, о чем я. Почему именно здесь?

— Что ж, логичный вопрос. Потому что все это бессмысленно, и не меня следует спрашивать. — Он на несколько сантиметров подтянул к себе веревку и накрутил ее вокруг запястья. — Не хочу, чтобы это прозвучало как детский лепет, но не я все это начал.

— Господи, Питер. — В голосе Мэгги Маллен внезапно послышалась злость. — Нельзя же всю вину перекладывать на меня. Единственное, чего я добивалась, — прекратить наши отношения. Я не сделала ничего дурного.

Создавалось впечатление, что он ее не слушает.

— Она допустила ошибку. С тех пор все и разладилось. Я не мог поверить, что она попытается так больно меня ранить. Я убедил себя, что она не ведала, что творит…

— Нет, — возразила она. — Я как раз ведала, что творила.

— Смерть родителей очень тяжелая утрата, нам всем об этом известно. Ты можешь понять, насколько это тяжело? — Он взглянул на Торна, ожидая ответа. — Можешь?

Торн кивнул.

Ларднер вновь сделался словоохотливым, а тон его стал непринужденным.

— Поэтому поступить так, как поступила она, когда я страдал после смерти матери, было… настоящим преступлением. Да, именно так бы я это назвал. Я был в отчаянии, и не боюсь тебе в этом признаться. И не считаю, что я показываю свою слабость или веду себя совсем не по-мужски. Я не хотел ее потерять и сейчас не хочу, поэтому отчаянно цепляюсь за свою любовь. И когда она заговорила о несчастном случае с Сарой Хенли, затеяла всю эту возню и стала делать глупые намеки, я решил: надо что-то предпринять.

— Я просто хотела уйти, — закричала Мэгги Маллен. — Это я была в отчаянии.

Торн посмотрел на веревку. На нож. Он чувствовал, как напрягся каждый мускул его тела.

Ларднер продолжал свой монолог, обращаясь к Торну и игнорируя женщину, которую, по той или иной причине, обвинял во всех смертных грехах.

— Я должен был сам забрать парня, — продолжал он. — Но это было непросто — из-за работы и тому подобного. Хочу тебе сказать, это влетело мне в копеечку — нанять тех двоих. Вероятно, если бы я продал этот дом после маминой смерти, ничего бы не произошло.

Торн уже знал большую часть истории, но все равно испытывал определенное любопытство. Полиция считала, что отношения Нейла Уоррена с Амандой Тиккел как врача и пациентки — вот ниточка, которая вела к Гранту Фристоуну. Но сейчас Торн вспомнил, что Каллем Ропер говорил о том, что они с Ларднером были знакомы.

— С Амандой вас познакомил Нейл Уоррен?

Ларднер ухмыльнулся.

— Нейл очень добросовестный человек, — сказал он. — Он поддерживает связь и регулярно встречается с некоторыми своими старыми клиентами, несмотря на то что большинство из них уже давно опять «подсели» на героин, кокаин или алкоголь. Проводит с ними разъяснительные беседы, говорит о Боге. Чрезвычайно трогательно с его стороны…