— У него фиксация на матери, усугубленная эдиповым комплексом, — сказал Фрейд после паузы.

— Правда?

— Явившаяся ему белая голубка — символ кормления грудью. Лучи, исходящие из глаз птицы, олицетворяют струйки молока, которые он продолжает жаждать.

— Поэтому он не женат? — предположил Юнг.

— Это естественно. Он окружает себя слугами, держащими белые салфетки: они заменяют ему мать. Но он отвергает грудь других женщин, поэтому не выносит вида сережек, которые напоминают ему соски.

— Его бред кажется мне последовательным, — сказал Юнг с улыбкой.

— Он даже хочет сам уподобиться матери, которой ему так не хватает, — продолжил Фрейд. — Поэтому он кормит голубей, ненасытных птиц, численность которых постоянно увеличивается. Для них он неустанно рождает новые идеи.

— Тем лучше для науки, — заметил Юнг.

— Если он не будет лечиться, то закончит свою жизнь, питаясь одним молоком, — заключил Фрейд. — Но главное в этой встрече то, что этот прозорливый человек уверен в невиновности Августа.

— Он страдает навязчивым неврозом, вы же сами только что это сказали.

— Он невротик, это верно, но в то же время — провидец.

Фрейд содрогнулся, вспомнив слова Тесла. В ночи Добро и Зло имеют одно лицо. Нельзя отличить врага от друга.

— Проводите меня до Коламбус-авеню, — попросил он Юнга.

— Вы хотите увидеть Грейс? Но она спит!

— У меня плохое предчувствие.

— Я счастлив, что вы начинаете в них верить, — сказал Юнг.

— В кого?

— В предчувствия.