Сделав двадцать пятый шаг, Бахуд остановился и прислушался. Затем зажал фонарик в зубах и освободившейся рукой стал нащупывать стену позади себя. Было так тихо, что он слышал слабый скрип костей запястья, наугад шарившего во мраке.

Вдруг раздался звук.

Бахуд поспешно выхватил изо рта фонарик и вытянул его перед собой параллельно с пистолетом, направив их в то место, откуда донесся звук. Шум, раздавшийся совсем близко от него, походил на придушенный вздох, словно у человека перехватило дыхание. Да, это был его противник, на расстоянии всего двух-трех метров от Бахуда, но как ему удалось подобраться столь близко незамеченным?

Бахуд покрепче сжал фонарь и пистолет: если враг так близко, в его распоряжении только один шанс. Он должен четко скоординировать действия – включив фонарик, за долю секунды отыскать мишень и выстрелить. Свет сделает его самого превосходной мишенью, поэтому фонарик надо будет выключить в тот момент, когда он нажмет на курок. Если соперник выстрелит в ответ, вспышка выстрела выдаст его позицию, и, если Бахуд попадет в него, шума будет достаточно, чтобы Бахуд мог отыскать раненую жертву и прикончить ее в темноте.

* * *

Беккер по своим прикидкам находился в четырех метрах от Бахуда, когда ужас внезапно клещами сжал его горло, заставив судорожно вздохнуть. Тело покрылось потом, сердце бешено застучало в груди, словно он рывком пробудился от кошмара, того самого кошмара, который преследовал Беккера из ночи в ночь, – безымянного ужаса во мраке. В снах его преследовало наводящее смертельный страх чудовище – он сам, он сам превращался в ужас из своих кошмаров, сам становился причиной своего страха, сам был худшим из своих страхов; сознание этого из года в год все сильнее и сильнее мучило его. Беккер не просто боялся темноты, он чувствовал в ней неизбежность собственной судьбы.

Однако сейчас у него не было ни времени бороться с ужасом, ни света, чтобы разогнать его, ни женского тела рядом в постели, в котором он мог бы найти спасение, и теперь он умрет, заливаясь потом и трясясь от страха. Бахуд, конечно, слышал вздох и теперь ищет его, держа оружие наготове. Беккер до боли сжал челюсти, чтобы не стучали зубы. Его грудь непроизвольно вздымалась – легкие жадно требовали кислорода. Как можно шире раскрыв рот, он втянул в себя побольше воздуха в надежде подавить судорожные вдохи, которых требовало вышедшее из-под контроля тело. С сердцем, грозившим выпрыгнуть из грудной клетки, он ничего не мог поделать.

Беккер понимал, что производит слишком много шума и что через несколько секунд, если так пойдет и дальше, Бахуд прикончит его, но рожденный его собственным сознанием ужас сковывал его крепче любых цепей, не позволяя даже пошевелиться.