И еще одно беспокоило Джима: голос. Чем дольше он к нему прислушивался, тем сильнее убеждался, что слышал его раньше, но не на мельнице двадцать пять лет назад, а совсем при других обстоятельствах. Голос немного отличается от слышанного, но это и естественно: у пришельца нет и подобия голосовых связок, а природа рождения звука не похожа на земную. Невидимое существо подражает голосу человека, которого Джим когда-то знал, но вспомнить не мог, как ни пытался.

«Двадцать шестое августа. Дубьюк, Айова. Кристин и Кейси Дубровек. Кристин родит еще одного ребенка, который станет великим генетиком следующего столетия. Кейси будет замечательным учителем и окажет огромное влияние на жизнь своих учеников. Она никогда не совершит ошибки, которая приведет к самоубийству школьника».

Джим вздрогнул, будто его с размаху ударили молотком в солнечное сплетение. Оскорбительный выпад, намекавший на смерть Ларри Какониса, окончательно разрушил его веру в добрые намерения Друга.

— Удар ниже пояса, — сказала Холли.

Колкие слова пришельца вызвали у Джима настоящий приступ дурноты.

Янтарные лучи проникали сквозь стены, и комната озарялась ярким светом. Похоже, Друг наслаждался эффектом своего удара.

Джима захлестнула волна отчаяния, и ему вдруг пришло в голову, что живущее в пруду существо — олицетворение чистого зла и, может быть, спасенные им люди будут служить не на благо человечества, а, наоборот, приведут к его гибели. Возможно, Николас О'Коннор станет маньяком-убийцей, а Билли Дженкинс вырастет в пилота ядерного бомбардировщика, который перехитрит системы противовоздушной обороны и сбросит на город смертельный груз.

Кто знает, может, Сузи Явольски вместо карьеры великого государственного деятеля выберет путь террора и в споре со своими оппонентами будет использовать бомбы и пулемет.

Но, оказавшись на краю черной бездны, Джим вдруг представил лицо маленькой Сузи Явольски и подумал: ее глаза — сама невинность. Девочка не способна на зло. Его усилия не пропали впустую. Друг, несмотря на видимое безумие и жестокость, действительно делал добро.

— У нас есть к тебе вопросы, — обратилась Холли к светящейся стене.

— Спрашивайте, спрашивайте.

Холли углубилась в свои записи, и Джим с надеждой подумал, что она будет не слишком агрессивной. Он чувствовал, что Друга очень легко вывести из равновесия.

— Почему ты выбрал для своих целей Джима?

— Это было удобно.

— Потому что он жил на ферме?

— Да.

— Ты когда-нибудь обращался к другим людям, кроме Джима?

— Нет.

— Ни разу за десять тысяч лет?

— Пытаешься поймать меня на слове? Думаешь, тебе это удастся? Все еще не веришь, что я говорю правду?