— Что с ней случилось?

— Умерла. В лагере.

— Вы знали ее?

— Очень давно. — Он коснулся руки Розена. — Воспитайте его евреем.

— А как же еще? — спокойно сказал Розен. — Вы же этого хотите?

— Да. Она умерла ради этого. Скажите ему, если спросит, что он должен ею гордиться. — Он замолчал, на мгновение снова оказавшись на Алексе, и она снова, шаркая, возвращалась в камеру. — Телефон Фрэнка в «Колльерс» у вас есть?

— Да, да.

— Я сказал ему, чтобы он встречал пароход. Но если что, вы его найдете там. Он передаст вам деньги. Поможет обустроиться. Пока не встанете на ноги.

— В Нью-Йорке. Это как сон.

— Ну, сначала поживите там, в реальности он немного иной.

— Ты в туалет не хочешь? — спросила Лина у Эриха. — В самолете вряд ли сходишь. Время еще есть. Пошли.

— В женский? — спросил Эрих.

— Ой, какие мы взрослые. Пошли. — И увела его.

— Интересно, он знает, что вы для него сделали? — сказал Розен. — Как ему повезло.

Джейк посмотрел на него. Вот что считалось в Берлине везеньем. Но Розен в этот момент оглядывался назад.

— Кто тот старик? Он вас знает.

К ним направлялся профессор Брандт в поношенном темном костюме, высокий веймарский воротник был таким же негнущимся, как и его походка.

— Доброе утро, — сказал он. — Так вы тоже пришли проводить Эмиля?

— Кое-кого другого, — сказал Джейк. — Я не знал, что он летит этим самолетом.

— Я подумал, что это в последний раз, — робко сказал профессор Брандт и взглянул на Джейка. — В конечном счете, вы были его другом.