— Д'Онненкур. Он волновался, что ты не отвечаешь по мобильнику.

Маргарет продолжала энергично взбивать яйца и в то же время следила за огнем.

— Аккумулятор в мобильнике, наверное, сел. Он что, звонил на домашний?

— Да, час назад. Габриэль успокоился, когда узнал, что мы находимся в Париже. Я сказала, что ты перезвонишь, как проснешься. Есть хочешь?

— Нет. Если мне сейчас что-то и нужно, то это таблетка аспирина. Голова раскалывается, тело ломит. А ты себя как чувствуешь?

Маргарет бросила на сковородку кусочек сливочного масла — оно зашипело и сразу растаяло, добавила щепотку соли и выплеснула на горячую поверхность содержимое большой миски. Вскоре яйца загустели, и она принялась сноровисто перемешивать их деревянной лопаткой.

— Тело до сих пор ноет, но двенадцать часов сна и душ очень помогли. Полагаю, душ и тебе не повредит. Обязательно съешь что-нибудь, если собираешься принимать анальгетики.

— Что ты готовишь?

— Омлет и сосиски. В твоем холодильнике выбор небогатый. С тобой поделиться?

— Ох, аппетит просыпается. Я быстренько в душ, и будем есть!

— Не торопись, приводи себя в порядок.

Их удивило и местоположение, и аскетизм жилища д'Онненкура. Его квартира располагалась в старинном доме, стоявшем на улице Сен-Винсент, позади базилики Сакре-Кёр. Маленькая прихожая, затем длинный узкий коридор, погруженный в полумрак. Почти никаких украшений по стенам.

— Прошу прощения, но мне лучше идти первому, — извинился д'Онненкур.

Гостиная была просторной, светлой и холодной. Вся меблировка состояла из огромного стола, занимавшего центр комнаты, и двух стульев. Взгляды гостей притягивали роскошные драпировки на окнах. На столе лежали четыре пергаментных свитка.

Все документы были написаны на древнееврейском языке, но разными почерками. Очевидно, они являлись результатом работы различных писцов. Несмотря на древность пергаментов, буквы сохранили весь свой блеск, точно их нанесли на кожу только накануне. Человек невежественный мог бы подумать, что перед ним фальшивка, новодел, однако Маргарет понимала, что весь секрет — в великолепном качестве старинных чернил.

Габриэля д'Онненкура с детства учили владеть своими чувствами и никогда не переходить известных пределов, но на его лице отражался подлинный восторг, а сине-серые глаза лучились гордостью. Слова он изрекал торжественно, словно оратор, сообщающий важную новость избранному кругу слушателей:

— Перед вами, как бы невероятно это ни прозвучало, полная генеалогия семейств rex deus.

Габриэль воздел правую ладонь, тем самым дозволяя своим гостям приблизиться к сокровищу, которое он так долго мечтал заполучить.