— Я слушаю.

Глядя прямо в дуло автомата, которое казалось сейчас широким, как железнодорожный туннель, Дасти ухватился одной рукой за ствол, отвернул его в сторону, выкрутил оружие из слабых рук Эрика и одновременно изо всей силы толкнул оцепенелого человека, сбив его на пол. Правда, при этом он сам споткнулся, тоже упал и покатился по усыпавшим вестибюль разбитым стеклам и щепкам, отколотым пулями от дверей и буфета. Автомат он прижимал к себе и больше всего боялся случайно нажать на спуск. Он оказался под стоявшим у стены вестибюля полукруглым столом, сильно ударился лбом о перекладину, соединявшую его три ножки, но не выстрелил себе ни в бедро, ни в пах, ни куда-нибудь еще.

Выбравшись из-под стола, Дасти увидел, что Эрик уже успел подняться с пола. Парень выглядел растерянным, но при этом разъяренным. Он опять вошел в состояние запрограммированного убийцы.

Марти торопливо спускалась по лестнице.

— Эд Мэйвол, — сказала она даже прежде, чем Дасти успел выговорить это имя, и внезапно ему показалось, что они играют в худшую из компьютерных игр, которую Марти когда-либо выдумывала: «Маляр против Советника по инвестициям»; один вооружен автоматическим оружием, а другой — мебелью и волшебными именами.

Такая мысль в этот момент могла бы показаться забавной, если бы он не посмотрел мимо Марти на верх лестницы, где с заряженным и полностью взведенным арбалетом стоял Младший.

— Нет! — крикнул Дасти.

Шсссссссс.

Арбалетный болт гораздо короче и толще обычной стрелы и летит намного быстрее, так что его гораздо труднее заметить в полете, чем стрелу из простого лука. И в груди Эрика Джэггера волшебным образом возник, словно выскочил из сердца, как кролик из шляпы, двухдюймовый конец смертоносного прута, выглядывающий из маленькой кровавой гвоздики.

Эрик опустился на колени, кровожадный блеск в его глазах померк, он посмотрел вокруг и с изумлением увидел незнакомый вестибюль. Потом он с таким же изумлением воззрился на Дасти, упал вперед и умер.

Дасти бросился наверх. Когда Марти попыталась остановить его, он отшвырнул ее в сторону и помчался дальше, перепрыгивая через две ступеньки сразу. Во лбу у него, там, где он стукнулся о перекладину, пульсировала боль, перед глазами все расплывалось, но не от ушиба, а потому, что все его тело было переполнено теми выделяемыми мозгом химикалиями, которые вызывают и поддерживают гнев. Его сердце перекачивало сейчас вместо крови одну только ярость, а ангельского вида подросток виделся ему сейчас в темно-красном цвете, словно глаза Дасти застилали кровавые слезы.