В России иностранные журналисты и их друзья неизменно находились под подозрением, поскольку власти полагали, что они непременно должны быть связаны с разведкой своих стран. Коваленко не видел причин, по которым здесь, в Париже, все должно быть иначе. У него также не было оснований полагать, что от российских следователей, работавших в Америке, скрыли какие-то важные сведения, но, с другой стороны, он не мог быть уверен и в том, что им рассказали абсолютно все.

Итак, комбинация всех этих обстоятельств чрезвычайно заинтересовала Коваленко, и после долгих раздумий он пришел к выводу, что Форд является ключевым человеком, который, скорее всего, обладает наиболее полной информацией, поэтому именно за ним необходимо наблюдать с особой тщательностью.

26

26

Квартира супругов Форд на улице Дофин. Все еще вторник, 14 января, 20.40

— Хэллидей не зря упомянул Реймонда и не зря сказал, что ему нужна моя помощь.

Николас Мартен, сгорбившись, сидел за обеденным столом в небольшой гостиной Дэна Форда. Он видел, как Форд и Хэллидей вышли из парка Монсо, сели в такси и уехали. Поняв, что таким образом приятель подает ему сигнал, он пересел за руль «ситроена» и завел двигатель.

Пришлось долго кружить по незнакомому городу, прежде чем он нашел улицу Дофин и, позвонив в дверь, несказанно обрадовал Надин своим появлением. Она, правда, нисколько не удивилась, так как Дэн еще утром сообщил ей о приезде Мартена.

Женщина сразу же принялась хлопотать: сделала ему сэндвич, налила вина и развлекала до тех пор, пока не пришел Дэн. Все это она делала с необыкновенной теплотой и радушием, потому что Мартен был лучшим другом ее мужа, а для Надин это очень много значило.

И вот теперь приятели сидели за обеденным столом и спорили до хрипоты. Николас был преисполнен решимости позвонить Хэллидею и выяснить, что тому известно о Реймонде. Форд требовал, чтобы Мартен немедленно покинул город и не возвращался до тех пор, пока детектив не уедет.

Возможно, Мартен и прислушался бы к этому совету, но сегодня он увидел, как в парке Монсо Джимми осматривает место преступления вместе с Ленаром — как и тогда, когда Реймонд расправился с Йозефом Шпеером. Воспоминания нахлынули на него, и вот уже в который раз он укорял себя не только за смерть невинных людей, погибших потому, что он недооценил Реймонда, но и за то, что он сам застрелил — пусть даже в целях самообороны — Рузвельта Ли и Марти Вальпараисо. Картины прошлого оказались настолько ярки, что Мартен, сидя в парижской квартире своего друга, даже ощутил кислый запах пороховой гари.