— А это удобно? — застенчиво спросила Ребекка по-русски.

— Удобно? Да они только этого и ждут от тебя, дорогая! — Он смотрел на нее улыбающимися, полными любви глазами. — Сейчас им именно это нужно. Даже не наша свадьба и не моя коронация. Для них ты уже царица. Так что маши, маши!

9

9

Образы появлялись и исчезали.

Некоторые виделись предельно четко, словно наяву. Другие были размытыми, как во сне. Третьи были кошмарами — от них веяло ужасом и смертью.

Самой четкой была сцена возвращения из небытия. Он видел себя со стороны — лежащим на полу крохотной хижины. Глаза закрыты, лицо белое как мел, какое-то потрепанное одеяло прикрывает ноги… Он лежал неподвижно, не подавая никаких признаков жизни. Затем легко, будто в кино, начал подниматься ввысь, от самого себя. Он парил все выше и выше — получалось, что у комнаты нет потолка, а у дома — крыши. Но тут открылась дверь, и вошла мать. Она была совсем молодой. В руках у нее была дымящаяся жестяная кружка. Мать опустилась рядом на колени и подняла ему голову, разлепила его губы и влила в них горячий напиток. По всему телу разлилось такое благодатное тепло, какого он еще никогда не испытывал. И оказалось, что нигде он не парит, а видит перед собой ее добрые глаза.

— Еще, — приказала она. Или сказала что-то вроде этого, потому что говорила на непонятном языке.

Однако это не имело значения — она просто прижала край кружки к его губам и заставила его пить самостоятельно. Он подчинился. Питье было горькое, но приятное. Он выпил все до конца. Потом расслабился, опустил голову на пол и увидел, как она плотнее укрывает его одеялом и улыбается, глядя, как у него смыкаются веки.

Во сне все вспомнилось.

Бурлящая вода тащила его в темноту, злобно швыряя о кромку льда, камни и коряги. А он пытался уцепиться за сучья, бревна, те же камни — все, что попадалось под руку, лишь бы остановить этот сумасшедший бег, казавшийся бесконечным.

Все неожиданно остановилось само собой. Его отнесло чуть в сторону от бешеного бурления и рева. Над заводью нависали голые прутья зимнего кустарника и ветви поваленных деревьев. Он ухватился за ствол какого-то деревца, кажется березы, и вылез на снежный берег. Только тогда понял, что метель догнала его. Ветер завывал, снег шел почти горизонтально. Однако пурга еще не разгулялась в полную силу, и в момент затишья, когда ветер немного стих, на небе проглянула полная луна. Промокший и продрогший, он увидел, как снег под ним становится красным. Вспомнился блеск лезвия и то, как глубоко всадил ему нож в бок Реймонд. Чуть выше пояса, под ребра…