Благодарственная речь Александра была не менее эмоциональной, чем шквал аплодисментов, которыми его встретили. Он преклонил голову перед памятью деда — Алексея Романова, сына царя Николая, а также воздал должное своему отцу — Петру Романову-Китнеру, который долгие годы хранил тайну спасения Алексея из Ипатьевского дома и тем самым сберег истинную линию престолонаследия до того времени, когда созрели условия для возвращения монархии. Потом Александр поблагодарил президента Гитинова и членов парламента, мэра Москвы Николая Немова и маршала Головкина, министра обороны Российской Федерации, особенно сердечно — Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Григория II за то, что они, проявив благородство и мудрость, вернули сердце и душу России и ее народу. Все они сидели тут же и внимали ему.

В завершение он еще раз упомянул об отце, который, по его словам, заслужил особое признание тем, что видел в России не ослабленную, постаревшую, коррумпированную и загнивающую, а молодую и энергичную нацию. Да, у нее немало проблем. Но она свободна от ужасов сталинизма и коммунизма, от холодной войны и полностью готова восстать из пепла. Будущее России принадлежит молодежи, подчеркнул Александр, а потому его отец столь благородно и самоотверженно уступил дорогу другому Романову, более близкому по возрасту молодому поколению россиян и готовому встать во главе его. Они вместе поведут Россию в благополучное и достойное будущее.

Прямая трансляция его речи велась на одиннадцать часовых поясов страны. Ее передавали русскоязычные станции по всему миру. Длилась она лишь тридцать две минуты и завершилась второй овацией. На сей раз люди, встав с мест, аплодировали ему пятнадцать минут. Когда аплодисменты стихли, Александр Кабрера-Романов был уже не только следующим царем России, но и ее национальным героем.

Двадцать четыре часа спустя Александр появился под золочеными кремлевскими сводами, в бывшем тронном зале русских государей. Под прицелом сотен объективов он представил миру прекрасную Александру Елизавету Габриэллу Кристиан в качестве своей невесты и будущей русской царицы.

— Я бы рад называть ее Александрой, но она предпочитает свое мирское имя — Ребекка, — беззлобно пошутил он, слегка обняв невесту за плечи. — Так что заранее прошу прощения, если буду путаться с ее именами.

Это было завершающим штрихом блестящего дебюта. Внезапно, словно ниоткуда, на свет явился русский Камелот. Страна и мир сходили с ума от умиления.

— Маши, дорогая, маши энергичнее! — пытался Александр перекричать толпу, которая поднимала вокруг них метель из конфетти.