— Он видел тебя насквозь. С его точки зрения, ты слишком силен. И питаешь тайные амбиции.

Александр самодовольно ухмыльнулся и посмотрел на Москву-реку и громаду Кремля за нею.

— А он, оказывается, проницательнее, чем я думал.

— Гитинов не дурак, иначе не стал бы президентом. Так что винить в возникших трудностях следует тебя, а не его. — Тон баронессы был резок.

Александр поспешно повернулся спиной к вертолету, будто Мурзин и экипаж могли увидеть выражение его лица или, хуже того, подслушать разговор.

— Неужели твоя жизнь ничему тебя не научила? Неужели так сложно усвоить простое правило? Никогда, никому, ни за что не показывать, что у тебя на уме. — От библиотечных окон баронесса направилась в глубь библиотеки.

— Ты хоть в состоянии представить, чего стоило вытащить тебя на то место, которое ты сейчас занимаешь? — продолжила она. — Я говорю не только о годах, которые потребовались, чтобы выковать твой характер. Не только о годах физической и иной, очень специфической подготовки с целью сделать из тебя сильного и жестокого человека, достойного стать государем всея Руси. Я говорю еще и о политических маневрах. — С каждым словом злоба ее росла. — Кто почти два десятилетия обрабатывал триумвират — вместе и по отдельности? Кто втирался в доверие к этим людям, кто проникал в их мысли, разбирался с их проблемами, давал им деньги, много денег? Кто убедил их в том, что единственный способ стабилизировать страну и укрепить ее национальный дух — это восстановить монархию? Кто убедил их потребовать от сэра Питера Китнера отречения в твою пользу? — Гнев баронессы достиг высшего накала. — Так кто же?

— Вы, — еле слышно пробормотал он.

— Да, я. А значит, слушай меня внимательно, особенно сейчас. В отношениях между президентом и триумвиратом по сей день сохраняется немалая враждебность. Напоминаю, что именно эти трое оказали давление на обе палаты парламента, чтобы тот принял решение о реставрации монархии. Они пошли на это, поскольку я убедила каждого из них, что такой шаг в наилучшей степени служит не только интересам России, но и их собственным целям. Только поэтому они применили свое влияние и устроили все, как нужно.

А президент, в свою очередь, с самого начала в частном порядке высказывал опасения, что ты затмишь его на политическом небосклоне. И эти страхи отчасти подтвердились, когда ты удостоился столь огромного внимания со стороны всего общества. Он прекрасно понимает, что такое быть знаменитостью. В голове у него засела мысль о том, что у тебя уже слишком много влияния.