И все же, несмотря на все планы и уже принятые меры, нерешенной оставалась проблема Мартена. Александру следовало прикончить его еще в Париже, когда для этого была удобная возможность. Или даже до Парижа — отправиться в Манчестере к нему на квартиру и убить его там. Но он не пошел на это из-за Ребекки.

Ранее утром, выходя из-под обжигающе ледяного душа, он увидел собственное отражение в зеркале и невольно ужаснулся. Александр не помнил уже, когда в последний раз позволял себе рассматривать свое тело, покрытое уродливым узором шрамов. Некоторые были хирургическими, другими расписал его лос-анджелесский полицейский Полчак из своего проклятого дробовика. Эти пули уничтожили бы его, если бы ему не удалось увернуться в последний момент и если бы не пуленепробиваемый жилет Джона Бэррона. Этот бронежилет Реймонд надел «на всякий пожарный» после определенных раздумий, перед тем как выехать из дома Бэррона в аэропорт Бербанка. Никуда не делся и еле заметный шрам на горле, где его чиркнула пуля Бэррона, когда Реймонд совершал свой кровавый побег из здания криминального суда.

По правде говоря, ему давно уже следовало погибнуть. Но он не погиб, потому что каждый раз одерживал верх благодаря традиционному сочетанию интеллекта, мастерства и везения. И еще благодаря самому Провидению, которое придавало ему силы, помогая стать тем, кем на роду написано, — самодержцем всея Руси. Именно предначертанная Богом судьба спасла его от гибели в Лос-Анджелесе. И сохранит сейчас, на борту русского военного вертолета, который держит курс на Царское Село.

Но и Мартен не погиб. Он тоже здесь, вопреки всему. Он всякий раз появляется там, где ему не следует быть, — в Лос-Анджелесе и Париже, в Цюрихе и Давосе, недавно в Москве, а теперь вот в Санкт-Петербурге. Всегда тут как тут. Ну почему? Какое место отводит ему Господь в своих замыслах? Ответа на этот вопрос Александр не знал.

37

37

Санкт-Петербургский морской яхт-клуб на набережной Мартынова. Все еще суббота, 5 апреля, 12.50

Подняв воротник, чтобы защититься от пронизывающего ветра, Мартен стоял на углу, возле бара, заглядывая внутрь через окно. Коваленко с бокалом в руке беседовал там с высоким мужчиной, лицо которого было иссечено морщинами. Голову морского волка венчала грива седых кудрей.

Прошло уже почти полчаса с тех пор, как Коваленко оставил Мартена во взятом напрокат бежевом «форде», сказав, что уходит буквально на пару минут. Минуты шли, а тот все болтал и пил, словно находился в бессрочном отпуске, а не пытался нанять яхту.