— Нет, не здорово, Тони! Они думают, что я душевнобольной! Идиоты! Идиоты!

— Не переживай, — произносит Донна. — Ты умный. И все правильно рассчитаешь.

— Конечно, — вставляет Бренда. — Это же твоя выставка. Твои картины. А они почти всех художников считают сумасшедшими.

— Это правда, — шепчет он, успокаиваясь. — Все великие для них сумасшедшие. — Он достает книгу о Джаспере Джонсе, перелистывает страницы. Всматривается в одну репродукцию, на которой изображена половина стула с перевернутым гипсовым слепком человеческой ноги, прикрепленным к верху. — Джаспера Джонса они наверняка называли сумасшедшим, верно?

— Верно, — говорит Донна. — А он теперь знаменитый.

— И был поражен той же болезнью, что и ты, — добавляет Бренда.

— Это правда, — соглашается он.

— Да, дружище, — произносит Дилан низким голосом, — пусть тебя это не тревожит.

«Какие хорошие у меня друзья», — думает он, включая телевизор. Переключается с канала на канал, пока не находит что-нибудь успокаивающее, например, мультфильм. Смотрит с минуту — и вдруг осознает, что цвета отсутствуют, все опять серое. А все из-за этого. Пнув газету, он взвизгивает так громко, что друзья выбегают из комнаты.

Аутсайдер? Душевнобольной?

Это ее работа, исто-рич-ки искусств?

«Почему они так обо мне пишут? Я думал, она другая, а она такая же, как все». Он вспоминает молодого художника у Галереи Петрикоффа, который поцеловал Кейт и беременную девушку. «Если исто-рич-ка искусств попытается обмануть меня, я отплачу ей. Отберу у нее этих любимцев». Он воображает, как вспарывает живот беременной девушке. Это будет восхитительно. Он передергивается.

Дилан снова проскальзывает в комнату:

— Они просто дурачат тебя, парень. Завидуют.

— Ты так считаешь?

— Конечно. Ты вовсе не сумасшедший, а просто умный.

Вспоминается небольшая комната, доктора, вкус резины во рту, боль.

«Дилан прав. Я умнее их. Определенно умнее газетчиков. Они, наверное, специально так написали, чтобы досадить мне». Он снова пинает скатанную в шар газету, смотрит на экран, пытается сосредоточиться. «Я должен побывать на выставке, это не обсуждается. Нужно только все хорошенько обдумать».

Он лезет за коробкой с пистолетом, которую не доставал много лет. Обхватывает пальцами дуло, цилиндрический глушитель. Эта штука будет сейчас как нельзя кстати. Странно, но порой кое-что получается само собой. После катастрофы он нашел пистолет у этого негодяя. Спрятал. Ни разу не использовал. Даже не думал, что когда-нибудь пригодится. Для познания цвета пистолет действительно не нужен. Но сейчас другое. Ему приятно чувствовать его в руке, вдыхать прохладный запах металла. Он проводит языком по дулу. Задумывается. Скорее всего это серебрянка, смешанная с бирюзой.