— Я позвонил Маркусу, чтобы сообщить ему о результатах допроса Гассана.
— Касательно участия Гассана в подготовке теракта?
— Именно. Фон Даникен был, мягко говоря, удивлен. Как выяснилось, оба убитых — соучастники Гассана.
— Скорее всего, совпадение. — По интонации, с которой Лефевер произнес эти слова, было понятно, что ему известно: это что угодно, кроме совпадения.
Паламбо продолжал:
— На следующий день фон Даникен получил отчет медэксперта, в котором говорится, что в обоих случаях пули обработаны ядом. Медэксперт навел справки. Но только один из его коллег — в Скотленд-Ярде — сумел точно определить, какой это яд. Он бывший британский морской пехотинец и видел нечто подобное в начале восьмидесятых в Сальвадоре. Похоже, обычная практика среди тамошних индейцев. Местная разновидность вуду. Англичанин поделился с медэкспертом предположением, что человек, убивший Ламмерса и его партнера, работал или работает на нас. Фон Даникен хочет знать, проводим ли мы операцию на его территории. Сэр, если у нас есть достоверная информация по группе, готовящей взрыв самолета в швейцарском воздушном пространстве, наш долг проинформировать их.
— И что вы ему сказали? — спросил Лефевер.
— Сказал, что узнаю.
— Значит, больше вы с ним не говорили?
Паламбо покачал головой:
— Вы руководили операциями в Сан-Сальвадоре. «Плачущая горлица» тоже ведь ваша?
— Это секретная информация.
— У меня есть допуск к секретным материалам. Один из местных индейцев — некто Рикардо Рейес — был рекомендован к нам на службу. Его мать была наполовину индианкой. Он прошел обучение на базе и был отправлен за океан, но по-прежнему числится в штате.
— Вы хорошо покопались…
— Я думаю, что на курок нажимал именно он.
Адмирал Лефевер подошел к Паламбо так близко, что тот почувствовал, как от него пахнет кофе.
— А вам-то какое дело до моих оперативников?
Паламбо поерзал на стуле, в спину ему упирался его собственный пистолет.
— Никакого. Это не в моей компетенции. Я просто проследил некоторую информацию по Ламмерсу, которого застрелили в Цюрихе.
— И что?