— Суки вы, — Столбов явно обращался не к Сергеичу, а к невидимым собеседникам, глядящим сейчас на экран. — Хотите, чтобы я по-вашему плясал. А вот хер вам, дорогие мои, хорошие. Большой, толстый и крепкий. Ты, — это уже Сергеичу, — завтра уберешься из России. Навсегда. Не то сам тебя найду. И уж тогда… — Прицелился и выстрелил.

* * *

— Что за херня? — заорал Бобров, хотя мог бы и не спрашивать. Изображение погасло, как и полагается, когда пуля попадает в монитор.

Правда, монитор, направленный на порог, работал. Но через секунду и он стал ненужным — следующая пуля попала в лампу.

Несмотря на такой поворот событий, Бобров начал командовать решительно и мгновенно. Он схватил сразу два телефона.

— Ребята, — обратился он к группе задержания, — все приказы отменены. Уходите с объекта. — И в другую трубку: — Быстро валите его! Без разговоров!

— Бля! — ответила ему группа уничтожения. — Нас блокировали!

Бобров глядел на экран. Столбов на секунду появился в коридоре и опять стал невидимым: последняя выпущенная им пуля разбила коридорную лампу.

* * *

Настоящее целомудрие — не только когда мужчина обходится без женщины и прочих тому подобных утех. Целомудрие — когда ты не терзаешься и не разрываешься, когда понимаешь, что можешь сделать, а что никогда не можешь. Когда ты стал целым.

Столбов это слышал и лишь сейчас осознал, насколько верны эти слова. Едва он прочел строчку от Татьяны и окончательно понял, как поступит, наступила такая легкость души и тела, хоть лети.

Жизненный опыт и логика подсказывали Столбову: сейчас, чтобы выжить, нужно лететь.

И он, прострелив лампу в коридоре, рванулся на второй этаж. Здание наполнилось топотом ног, вслед стреляли. Но несколько лишних секунд давали ему шанс.

Второй этаж, в отличие от первого, был не освещен. Помня, какая сторона здания расположена ко двору, Столбов с разбега высадил дверь плечом. Подхватил какую-то рухлядь — то ли тумбочку, то ли ящик и выбил окно. Потратив лишь секунду на осмотр вытоптанного газона, прыгнул вниз. Приземлился болезненно, но удачно, в метре от перевернутой бочки.

Поднялся, помчался хромой побежкой по двору. Но не к улице, откуда пришел: было слышно, как въезжают машины с дополнительными силами, а дальше, в глубину. Скоро уперся в забор, сдернул куртку, набросил на штырьки, подтянулся, перемахнул.

Когда вскакивал и отбегал, от стальных прутьев срикошетили две пули. Преследование продолжалось.

За следующей стеной послышалось медленное тарахтение подъезжающего поезда. Не желая связываться с улицей — на машине догонят, Столбов форсировал забор и выскочил на рельсы.