Он развернулся и порывисто подошел к стеклянной камере. За ним потянулись остальные. Флин и Фрея остались у выхода, но никто не обратил на них внимания: все взгляды были прикованы к Бен-бену. Усман по-прежнему стоял рядом с валуном, положа руку на его верхушку — точно гладил ребенка по голове. Если не считать отсоединенных датчиков, проводов и электродов, грудой сваленных у основания камня, Бен-бен выглядел так же, как после снятия покровов: приземистой конусообразной глыбой темно-серой зернистой породы.

— Диаграмма Харкера? — спросил Медоуз.

— Зашкаливает, сэр, — отозвался кудрявый. — В жизни ничего подобного не…

— Наблюдается рост альфа —, бета — и гамма-излучения, — объявил другой ученый. — И довольно значительный.

Медоуз склонился над приборами, изучая свежие данные. В дальнем конце помещения кто-то упомянул квантовую ионизацию, и Медоуз тут же бросился к другому экрану. Отовсюду слышались взволнованные, настойчивые голоса: ученые заявляли о новых, неожиданных данных, сыпали непонятными словами и фразами. Медоуз бегал от монитора к монитору, недоуменно тряс головой и твердил «невозможно, немыслимо». Принтер застрекотал пуще прежнего, а из его щели полезла нескончаемая бумажная полоса. С новой силой грянула музыка электронного писка, треска и гудения, экраны расцветились калейдоскопами цифр, графиков и диаграмм.

— Что происходит? — выпалил Гиргис.

Не удостоив его ответом, Медоуз подошел к стеклу вплотную и приказал Усману выйти из камеры, но египтянин стоял как зачарованный, глядя на камень с отсутствующим, невменяемым видом. Медоуз повторил приказ раз, другой, все настойчивее и громче. Потом он беспомощно всплеснул руками и дал знак коллеге, который тут же нажал кнопку воздушного шлюза. Двери тамбура зашипели и закрылись, и Усмана запечатало внутри камеры.

— Сожалею, что пришлось так поступить, миссис Кирнан, — начал Медоуз, — но иначе мы рискуем…

— Хрен с ним, — оборвал Гиргис. — Мы в безопасности? Купол надежен?

Медоуз воззрился на него, потрясенный таким безразличием, потом хлопнул ладонью по стенке камеры.

— Это многослойное углеродистое нанопористое свинецсодержащее стекло десятисантиметровой толщины. За его пределы не проникнет ни одно известное нам вредное вещество или излучение. Таким образом, ответ на ваш вопрос — да. Мы в полной безопасности. Чего, к сожалению, нельзя сказать о вашем коллеге.

Усман стал раскачиваться взад-вперед, опершись о камень одной рукой. Египтянин словно вошел в транс: что-то бормотал, смотрел перед собой стеклянными глазами и, похоже, воспринимал происходящее лишь наполовину.