— Боже мой, — выдавила Фрея, зажимая рот ладонью. — Боже, спаси его!

Усман все так же стоял, прислонившись к стеклу, в одних трусах и носках, вот только… без кожи. Все тело — руки, ноги, туловище, голова — превратилось в глянцевитую скользкую массу из мышц, сухожилий, костей и жировой ткани. Египтолог был еще жив — из его гортани вырывался булькающий хрип, глаза без век вращались в орбитах, словно мозг пытался понять, что происходит. Затем Усман что-то пробормотал и попытался отойти от стекла, но безуспешно, так как, по-видимому, приплавился к нему грудью, щекой и животом. Он опять рванулся прочь, дико вращая глазами и тяжело дыша — грудная клетка заходила ходуном, — но все напрасно. Тогда Усман прижал ободранные ладони к стеклу, стиснул зубы и надавил. Раздался какой-то хлюпающий треск, и освежеванный египтолог попятился, оставляя куски плоти на стеклянной стене. Окружающие мельком увидели его челюсть, кишечник и часть печени. Затем камень опять загрохотал, полыхнул яркой вспышкой — и все и вся погрузилось во мрак.

— Валим отсюда, — прошептал Флин, схватил Фрею за руку и втянул под полог у выхода. В темноте раздался голос Кирнан:

— Ну, теперь-то вы видите, что он может? Боже, это чудо! Чудо из чудес! Падите ниц пред десницей Господней! Благодарю тебя, Господи! Спасибо!

Тени на площади стали длиннее — солнце катилось к западу. Фрея, борясь с позывами тошноты, припустила вслед за Флином к воротам. Ей было уже не до Гиргиса и остальных, не до мести за убитую сестру — хотелось поскорее убраться подальше от проклятого места.

Вместо того чтобы бежать через храм той же дорогой, они выбрались с площади через боковые ворота и понеслись по лабиринту коридоров, галерей и колоннад, пытаясь как-то обойти троих охранников у фасада храма. Скорее по счастливой случайности, чем по расчету, беглецам удалось попасть на вторую площадь перед храмом, заставленную обелисками. Там они остановились перевести дух, прислушались, нет ли погони, — и понеслись дальше. За пилоном, там, где кончалась вторая площадь и начиналась первая, внешняя, их снова настиг странный звук, похожий на удар сердца. Казалось, стены и расстояние не убавили его силы: весь комплекс вздрогнул и загудел, как от подземного толчка.

— Надо убираться из оазиса! — прокричал Флин, спотыкаясь на неровной, заросшей мхом мостовой. — Что бы они ни заварили, это только начало! Бежим отсюда!

— А что будет дальше? — спросила Фрея, поравнявшись с ним.

— Не знаю, но если верить тому, что мы видели, ничего хорошего! И это еще проклятия оазиса не вступили в силу!