— Поймите меня: каждый день, который кардинал Марчиано проведет, не видя отца Дэниела, будет пагубно влиять на состояние его рассудка… Его физическое состояние ухудшается вместе с настроением, и в конце концов настанет день, — он пожал плечами, — когда уже ничего нельзя будет поправить.

— Ваше преосвященство, — ответил отец Бардони неожиданно резким тоном. — Вы говорите не с тем человеком. Я не больше вашего знаю, где находится отец Дэниел и как с ним можно связаться.

Палестрина некоторое время смотрел на него, а потом перекрестил воздух перед собой.

— Che Dio ti protegga, — произнес он.

Да спасет тебя Бог.

Фарел сразу же подошел к двери и открыл ее. Отец Бардони на секунду замялся, потом встал, прошел мимо Фарела и исчез в темном коридоре.

Палестрина задумчиво взглянул на закрывшуюся дверь. Не тот человек? Нет, отец Бардони как раз тот самый человек. Он был и остается курьером Марчиано. Это его усилиями после взрыва автобуса отца Дэниела забрали в суматохе у медиков и переправили в Пескару. Это он с того самого дня и до сих пор дирижирует его перемещениями. Да, его сразу заподозрили — следили за ним, прослушивали его телефон, даже решили, что именно он мог быть тем человеком, который зафрахтовал катер на подводных крыльях. Но ничего не могли доказать. А теперь он оглянулся на Фарела, и этого оказалось больше чем достаточно. Палестрина знал, что люди Марчиано были бесконечно верны ему. Но и Марчиано верил им не меньше. И если он настолько доверял отцу Дэниелу, что решился исповедаться ему, то отцу Бардони он мог доверить спасение жизни американца. И отец Бардони должен пойти на это!

Получается, что он не «не тот человек», а как раз тот.

И потому Палестрина не сомневался, что его слова дойдут по назначению.

3 часа 00 минут

Палестрина сидел за миниатюрным письменным столом в своей спальне. Его одеяние — сандалии и ярко-алый шелковый халат — в сочетании с физической мощью, огромным телом и пышной шапкой снежно-белых волос придавали ему сходство с римским императором. На столе перед ним лежали ночные выпуски полудюжины газет. В каждой на первой полосе рассказывали о продолжающейся трагедии в Китае. Стоявший по правую руку небольшой телевизор, настроенный на канал Всемирной сети новостей, показывал прямой репортаж из Хэфэя; в настоящий момент на экране была входящая в город колонна армейских грузовиков. Все солдаты, спешившие на помощь в уборке трупов, которых становилось все больше и больше, были одеты в комбинезоны с туго затянутыми манжетами на руках и ногах, в перчатках, лица закрывали ярко-оранжевые респираторы и защитные очки, которые должны были предохранить от трупных испарений и неизвестной заразы, — точно так же был одет и комментатор, который вел репортаж.