— Третьего озера нет! — выкрикнул Палестрина.

Его грудь часто вздымалась, огромные руки с растопыренными пальцами хватали воздух, пытаясь поймать Марчиано. Но не могли.

— Сегодня нет, а завтра будет. Завтра вы нашли бы способ учинить другой кошмар. А потом третий. А потом еще и еще.

Мысленным взором Марчиано видел лишь одно искаженное скорбью и ужасом лицо, которое показали крупным планом за считанные минуты до того, как в его тюрьму вошел Гарри Аддисон. Это было лицо его друга Янь Е, снятого телеоператором в тот момент, когда главного банкира Китая вели под руки к машине, после того как он получил известие о смерти своих жены и сына, отравившихся водой в Уси.

Глядя остановившимися глазами поверх белоснежной шевелюры Палестрины на крест алтаря, Марчиано ощущал в ладонях узорную рукоять ножа для разрезания конвертов и книг. Напрягая все силы, он вдавливал лезвие глубже и глубже, понемногу поворачивая, всаживая сталь в спину, в огромное тело, которое дергалось и извивалось, будто чудовищная змея, чающая бегства и спасения. И боялся, что эта змея и впрямь вырвется из его рук, сделавшихся скользкими от крови главы церковного правительства.

А потом он услышал, как Палестрина громко вскрикнул, почувствовал, как под ножом по его телу еще раз прошла судорога, и наконец госсекретарь Ватикана упал ничком и застыл в неподвижности. Тяжелый вздох вырвался из груди Марчиано, и он, выпустив нож, отступил назад на несколько шагов. Окровавленные руки он держал перед собой. Его сердце отчаянно билось. Он испытывал отчаянный ужас от содеянного.

— Владычица Мария, Матерь Божия, — произнес он чуть слышным шепотом, — молись за нас, грешных, ныне и в смертный час…

Внезапно он ощутил чье-то присутствие и оглянулся. За его спиной в дверях стоял Фарел.

— Вы правы, ваше преосвященство, — негромко сказал тот, закрывая дверь. — Завтра он нашел бы другое озеро… — Фарел долго неотрывно глядел на Палестрину, а потом вновь повернулся к Марчиано. — Вы поступили как должно. А у меня так не хватило смелости… А ведь он был всего лишь уличным мальчишкой, birba,[44] как он сам себя называл, и больше никем.

— Нет, доктор Фарел, — возразил Марчиано. — Он был человеком и кардиналом Святой церкви.

159

159

10 часов 58 минут

Запыхавшийся, потный Итон стоял за углом здания, носившего громкое имя Ватиканского железнодорожного вокзала, и пытался справиться с приступом кашля, одолевшим его после продолжительного вдыхания дыма. Порыв ветерка немного облегчил его состояние, однако недостаточно, разве что слегка подразогнал дым, и Итон смог увидеть то, на что глядел сейчас: Гарри Аддисон спускался по заросшему аккуратно подстриженной травой склону холма, держа на руках того самого карлика, вместе с которым рано утром вышел из дома на виа Николо V. Он шагал быстро, то и дело переходя на бег, но старался держаться под прикрытием деревьев, окаймлявших путь к вокзалу.