Файн уронил руки.

– Я бы никогда не притронулся к ней с такими намерениями. Мне просто приятно было с ней общаться.

– И что изменилось? – спросил Джеффри.

– Дотти.

Он выплюнул это слово, словно яд.

– Я всегда думал об этом. Всегда. При этом представлял не Дженни, а других девочек. Девочек, которых видел в городе.

Он заморгал, и Джеффри в который раз удивился тому, как такие люди жалеют себя. Они никогда не плачут по детям, которым причинили вред.

– Но мне всегда было достаточно моих фантазий, – продолжил Файн. – Этого вполне хватало.

Он заговорил громче.

– Я – женатый человек и счастлив в семье. Я люблю свою жену и сыновей.

– Да уж! – К Нику вернулся его иронический тон.

Файн покачал головой.

– Вы не понимаете.

Джеффри перегнулся через стол.

– Объясните мне, Дейв. Я хочу понять.

– Она была очень умной девочкой, у нее была прекрасная речь.

Он снова взял Библию.

– Она читала со мной Библию. Мы молились. Мы понимали друг друга.

Джеффри глянул на Библию. Хотя подсознательно Джеффри верил в добро и зло, библейского значения этим понятиям он никогда не придавал. Когда сейчас он смотрел на руку Дэвида Файна, лежащую на Библии, то его рассказ о соблазнении Дженни Уивер через молитву показался ему страшным святотатством.

– Ну ладно, вы с ней молились. Что изменилось? – спросил Ник.