— Она хотела помочь Чипу Доннеру? — уточнил инспектор.

— Этому ничтожеству не стоило помогать. — Коул пригубил кофе. Из кружки шел пар, и, прежде чем поставить ее на стол, десятник подул на обжигающий напиток. — Слишком горячий.

Чтобы не чувствовать тошнотворного запаха, Толливер откинулся на спинку стула.

— А почему ему не стоило помогать?

— Лев и прочие не видят, что некоторые из наших работников просто сливки снимают. Вот мы с вами, — он ткнул пальцем в Джеффри, — знаем, какие они. Эти люди едят чужой хлеб и занимают место тех, кто действительно желает исправиться. Тех, кто искренне принял Господа.

Джеффри не преминул воспользоваться прекрасным шансом и подыграл десятнику:

— Да уж, эти трутни выжимают из фермы соки, а потом исчезают.

— Точно, точно! — закивал Коул. — Так вот, моя задача — избавиться от них, и чем скорее, тем лучше.

— Прежде чем они окончательно все не испортили.

— Да, именно!

— А что Чип сделал с Эбби?

— Завел ее в лес. Она была невинной, такой невинной…

— Вы сами это видели? — спросил Джеффри. Неужели семидесятидвухлетний старик следил за молодой девушкой?

— Хотел убедиться, что с ней все в порядке, — оправдывался Коннолли, — и, не скрою, тревожился за ее душу.

— Это ваша обязанность перед семьей?

— Пока Томас в таком состоянии, я должен за ней присматривать.

— Подобное встречается на каждом шагу, — с жаром отозвался Толливер. — Одна паршивая овца портит все стадо!

— Вы правы, сэр. — Коул снова подул на кофе, поднес кружку к губам и, судя по гримасе, обжег язык. — Я пытался призвать Эбби к порядку, но она решила уехать с этим парнем в другой город. Собрала вещи и отправилась в царство греха и распутства. Я не мог этого допустить. Ради Томаса, ради всей семьи не мог позволить им потерять еще одну душу.

Все сходится… Джеффри представил, как Эбигейл Беннетт пакует чемодан, чтобы начать новую, взрослую, жизнь, но тут появляется Коул Коннолли. О чем думала девушка, когда шла вслед за ним в лес? Наверное, умирала от страха.

— Вы ведь не хотели, чтобы она погибла? — спросил он.