— Никакая она ему не мать! — отрезал Билл, и Элен сглотнула подступивший к горлу ком.
Медсестра отделения неотложной помощи властно ткнула в Билла рукой.
— Сэр, вы внесены в список ближайших родственников мальчика?
— Нет.
— Ну а миссис Глисон внесена. Согласно анкете, она его мать, и по нашим правилам я могу допустить к мальчику в палату только ее. Вам с нами нельзя.
Элен повернулась к нему.
— Билл, я попрошу кого-нибудь выйти и передать вам, как его самочувствие, — сказала она, подходя к сестре.
Та набрала кодовый номер и отперла дверь отделения.
— А в чем дело-то? — спросила ее медсестра, когда они вошли.
— Долго рассказывать. — Элен только покачала головой. — Мне важно только одно: убедиться в том, что с сыном все в порядке.
80
80
Они вошли в смотровую, где лежал Уилл, и Элен испытала чувство дежавю. Уилла переодели в цветастую больничную пижамку и накрыли простыней. На большой кровати, рассчитанной на взрослого, он казался особенно маленьким и хрупким. Голова у него была перевязана; он лежал на подушке с закрытыми глазами. Вторая медсестра прикрепляла к его кровати защитные бортики. Рядом стоял врач отделения неотложной помощи, молодой человек с взъерошенными волосами, и что-то писал в карте. При виде Элен он ободряюще улыбнулся.
— Не волнуйтесь, с ним ничего страшного, — быстро сказал врач, и Элен почти развеселилась от облегчения.
— Что показал рентген? — Элен подошла к кровати и взяла Уилла за руку. Она показалась ей странно холодной. И лицо какое-то бледное, синюшное, как раньше, когда у него был порок сердца… Элен уговаривала себя: ничего страшного, врач ведь сказал, что все хорошо.
— Череп не травмирован. Детские косточки гораздо мягче и податливее, чем у взрослых, что и помогло вашему сыну. А царапину за ухом мы зашили.
— Слава богу. А как его сердце?
— Все хорошо. — Врач сочувственно улыбнулся ей. — Не волнуйтесь, с ним ничего страшного нет. Успокойтесь!