— Подождите! — закричала Менц.

— Я ждал достаточно, — возразил Тобела.

— Сейчас я приведу мальчика!

— Пожалуйста, не отключайтесь, — произнес Тобела в трубку, а потом повернулся к Менц: — Я жду.

Он увидел, как Мазибуко отворачивается от него.

— Оставайся здесь, — сказал он, но Мазибуко словно его не слышал. Он направлялся к выходу, и Тобела увидел по положению его плеч, что в нем произошла перемена.

— В жизни можно выбрать одно из двух, — сказал он так тихо, чтобы никто не слышал. — Можно быть жертвой. А можно не быть ею.

Потом он увидел Пакамиле, а мальчик увидел его, и Тобела забыл обо всем остальном.

Белый «мерседес-бенц» остановился на светофоре, рядом с лотком уличного торговца. Сверху на белых пластмассовых плечиках висели халаты, на прилавке лежали солнечные очки и плюшевые медвежата. Торговец постучал в окошко машины, и оно открылось.

— Жесткий диск в надежном месте, — произнес водитель не на родном зулусском языке, а по-английски. — Он не у нас, но в совершенно надежном месте.

— Я передам, — сказал торговец.

— Аллах акбар, — произнес маленький человечек, сжимая руль. На светофоре зажегся зеленый свет, и он собрался тронуться дальше.

— Аллах акбар, — ответил торговец. — Бог велик. — Он долго смотрел машине вслед.

Водитель включил радио и услышал, как диктор говорит:

«А вот новая песня в исполнении Дэвида Крамера. Он поет вместе со своей новой находкой, Косом Коком. „Баллада об одиноком мотоциклисте…“»

Водитель улыбнулся и провел пальцем под белоснежным воротничком, чтобы чуточку ослабить давление на горбик.

Преподобный Лоуренс Мпайипели выискивал самые спелые помидоры и срезал их секатором. Он вдыхал запах свежесрезанных стеблей, ощупывал плотные спелые плоды, когда услышал у двери рев мотора. Он резко разогнулся, оторвавшись от высоких зеленых зарослей.

На мотоцикле было двое, большой мужчина и мальчик, и он подумал: «Не может быть!» Потом, не сходя с места, взмолился: «Господи, прошу тебя!» Он подождал, пока они снимут громоздкие шлемы, чтобы убедиться наверняка. А потом громко позвал жену, и его голос гулко, как звон церковного колокола, пронесся над задворками городка Алисы.